Я почувствовала, как особенный, липкий холод пробежал по спине. Туман заклубился, сплетаясь в пряди. Неупокоенные пришли. И выбирая из двух добыч, они поспешат к огню. Я насторожила уши — ловцы разбили лагерь на небольшом островке к северу от меня, через болота ночью они не побегут — это верная гибель. Мелодия все ещё кружила словно болотная чайка в сумерках, трогала за сердце. Многоголосый вопль перебил её, как стрела. Чей-то тонкий, испуганный голос кричал и кричал, потом захрипел и вскоре затих. Хриплый рев Седого свидетельствовал — старый хищник недешево продает свою жизнь. Кто-то заполошно визжа, раздавал направо и налево мокрые хлюпающие удары. Что-то гулко упало в воду. Завонял и потух костер. Ещё какое-то время на островке слышалась возня, потом все затихло. Белый туман поднялся светящимся облаком и рассеялся.
Перед рассветом я осторожно, оберегая больную ногу, прокралась к островку. И увидела совсем не то, что ожидала увидеть. Темный провал в белесом мху подсказывал, что один из краткоживущих отыскал свою кончину в стылой воде. Иссохшее тело другого человека скорчилось на мху. Но трое ловцов были живы и жались спинами к большому валуну, ожидая, когда появится солнце. Седой сжимал арбалет, и пальцы его не дрожали. Белокурый тихо скулил, вжимая голову в плечи, и тыкал вперед длинным ножом. Длинноволосого знобило — похоже, его задели в схватке, но сидел он прямо, вслушивался в темноту. Я залегла за грудой валежника так, чтобы наблюдать. Рана ныла, но не сильно — кажется, заживала.
Болотные пичуги уже свиристели вовсю, когда троица наконец-то рискнула оторваться от камня и встать. Белокурый с Седым заспорили громко и яростно, тыкая пальцами то в глубь болот, то в сторону суши. Длинноволосый бродил поодаль, потом вдруг протянул Седому находку — искристо-зеленый камень на тонкой цепочке старинной эльфийской работы. Ловцы загомонили уже втроем. Белокурый цопнул украшение огромной ладонью и свирепо мотнул головой. Седой схватил его за грудки. Белокурый, недолго думая, отшвырнул Седого в лужу, подхватил палку, заплечный мешок, и двинулся в сторону Лисьего леса. Уйдет?!
Я хорошо знала людей. Оскалясь, Седой взвел арбалет и выпустил болт в спину бывшему спутнику. Тот обернулся, не вскрикнув, грузно шагнул назад и упал в воду. У умирающих людей лица становятся чистыми, словно смерть снимает с них маски. Я подождала, пока Седой обшарит карманы у мертвеца, выдернет болт и подберет мешок с продовольствием, потом, нарочито тяжело ступая, показалась из-за валежника — стрелять с занятыми руками у ловца бы не вышло. И погоня понеслась дальше.