и области за Истром до реки Тираса (Дон. —
А. С.); Митридат, прозванный Евпатором, и его полководцы познакомили нас со странами, лежащими за рекой Тирасом до Меотийского озера и морского побережья, которое оканчивается у Колхиды. С другой стороны, парфяне дополнили наши сведения относительно Гиркании (губернаторство Мазендеран в Иране. —
А. С.) и Бактрианы (на стыке нынешних Таджикской и Узбекской ССР и Афганистана. —
А. С.) и о скифах, живущих к северу от Гиркании и Бактрианы. Все эти области прежним географам были недостаточно известны, поэтому я могу сказать о них несколько больше своих предшественников", — пишет Страбон (33, С 14), предвосхищая знаменитое изречение сэра Исаака Ньютона: "Я видел дальше других, потому что стоял на плечах гигантов".
Но неверно было бы думать, что только войны раздвигали рубежи ойкумены. Войны играли не последнюю, но и не определяющую роль. На первом месте всегда были торговые, мирные интересы и естественное человеческое любопытство: а что там, дальше? Таковы финикиец Ус, самосец Колей, кариец Эвфем. Таков и Одиссей, который странствовал отнюдь не по своей воле.
Однажды открытое можно держать в тайне, но "закрыть" его нельзя. Новые места постепенно обживались, новые бедолаги нежданно-негаданно уносились в море ветрами и течениями, и, если им удавалось спастись, они чаще всего становились Лжецами. Но по их следам шли другие, и в конце концов истина пробивала себе дорогу. Для Страбона уже "земля и море — местообитание человека" (33, С 9). Гомер или Геродот такие слова сочли бы ересью.
В пределы ойкумены включались не только новые акватории, но и новые территории. Рамсес совершает походы далеко на юг и называет открытые им земли "страной золота" Нубией. Аристей достигает Западной Сибири. Цезарь высаживается в Британии. Марко Поло проникает в Китай, Александр Македонский и Афанасий Никитин — в Индию. Цели и средства различны, но результат один: расширение географического кругозора, установление торговых связей.
Все это происходит далеко не сразу. Нужны века, чтобы стереть с карт страны киклопов и лестригонов, лысых и собакоголовых. Во времена Страбона полагали, что ойкумена имеет форму развернутой хламиды, плавающей в океане. Такой ее изображал на своей карте Эратосфен и многие другие географы. Все известные земли подгонялись под ее очертания. Александр, развернув на песке свою хламиду, обвел ее контур; так были определены форма и пропорции Александрии египетской — будущей столицы мира. Для греков этот эпизод имел символическое значение, у нас он вызывает улыбку. Но и сегодня наши карты не лишены "белых пятен". Обнаруживаются неведомые племена, изобретаются новые картографические проекции, уточняется досконально изученное.