— Вы правы, но перед ними будет поставлена другая задача. Они займутся организацией исследований, будут связующим звеном между КБ и научно-исследовательскими учреждениями страны. Основная часть бюджета на исследовательские работы мы направим на совместные разработки с ведущими научными организациями. Только проектирование опытных станков и оборудования мы будем осуществлять самостоятельно, поэтому в этих отделах запланировано большое количество сотрудников.
— Александр Владимирович, в письменном варианте обоснования штатного расписания, все высказанные аргументы указаны?
— Да, более подробно. Жаль, финансирования маловато, можно было расширить количество исследовательских отделов. Надеюсь, оно добавиться после утверждения проекта истребителя. Кирилл Алексеевич, Вы подготовили положение и обоснование Службы Безопасности?
— Они готовы, думаю, наши аргументы получат одобрение. Предложенные Вами меры слишком строгие, но если нам удастся разработать, хотя бы часть из запланированных технологий, они будут необходимы. Я с завтрашнего дня займусь утверждением штатного расписания. Как появятся новости, я Вам сообщу.
Следующим вечером Кирилл Алексеевич отчитывался в Кремле о первых контактах с Гриневым.
— Какие впечатления, товарищ Румянцев, от общения с Гриневым.
— Товарищ Сталин, по первым впечатлениям трудно давать подробную характеристику личности, мои выводы предварительные. Спокойный, самоуверенный и организованный молодой человек. По-моему, слишком грамотный для своих лет. Ярко выраженные аналитические способности, с большим багажом знаний. Откровенный, прямолинейный, с уважительным и ровным отношением к окружающим.
— На каком основании Вы сделали такие выводы?
— На основании наблюдений за его общением с разными людьми в Управлении ВВС и на заводе им. Фрунзе. Вы знаете, директор завода — руководитель с характером. Когда ему представили 18 летнего главного конструктора, он даже не старался скрывать свое скептическое отношение. После получасового разговора, обращался к нему только по имени и отчеству и с большим уважением. Гринев разговаривал с директором, в такой же манере, как с хозяйственным работником, с которым мы общались до этого во время осмотра помещений. Вообще, он очень мало говорит, в основном слушает. Высказывает мнение тогда, когда чувствует, что собеседник готов выслушать его. Со стороны такое ощущение, что при общении с разными людьми он как будто говорит на их языке, не манерой речи или словарным запасом, а подбором аргументации, которая понятна собеседнику.