– Девочка моя, не говорите мне ничего, о чем потом пожалеете. – Она снова обняла Глафиру, а та прижалась к ней, словно к собственной матери, которой у нее никогда толком и не было.
Анна Ивановна махнула своим спутникам, жестом призывая их разойтись. Она помогла Глафире войти в дом, довела до спальни и уложила на кровать, прикрыв легким одеялом, сшитым из цветных лоскутов. На секунду залюбовалась работой – идеальная геометрия линий и подбор цветов. Ничего кричащего, все сдержанно и очень элегантно. Такая мать несомненно привьет детям хороший вкус. Да и дело не только во вкусе. У Глафиры дома дети чувствовали себя лучше, чем во многих семьях счастливых обладателей холодильников. Вселенскую справедливость необходимо восстановить, и Анна Ивановна собиралась этим заняться при первой же возможности.
* * *
Едва за Анной Ивановной закрылась дверь, как Глафира резко села на кровати. Ужасно хотелось спать, но сейчас она не могла позволить себе такую роскошь. Ей казалось, что она падает в черный колодец, что полоска голубого неба над ее головой становится все уже, и скоро ее совсем не станет, она захлебнется этой чернотой. Выход был только один – переключиться на что-то другое. Попытаться спасти кого-то, раз уж она не смогла спасти себя.
Спустившись к Марку и молча отдав ему его обед, состоявший из буханки свежего хлеба, овощей с грядки, куска запеченного мяса и запотевшей бутылки кваса, Глафира соврала ему, что собирается пойти в школу поговорить с директором. Посоветовала никуда не выходить, если он не хочет выдать себя раньше времени.
Сама же, переодевшись в легкие штаны и майку, прихватила корзинку со снедью и отправилась окольными путями в «Усадьбу». Она почти бежала, постоянно оглядываясь, ей чудилось дыхание Марка за спиной. Сейчас он схватит ее за руку и назовет предательницей. Да, она его предавала, но предавала, чтобы спасти дорогого ей человека, который был рядом несколько лет и всегда поддерживал ее.
Глафира прекрасно знала, кто является владельцем «Усадьбы», поэтому не сомневалась: Данила наверняка в доме отца. Она также знала, что бесполезно пытаться попасть в «Усадьбу» через наглухо закрытые ворота, в дом вели совершенно другие ходы, один из которых располагался в лесу.
Генрих Карлович был личностью чрезвычайно увлекающейся и творческой, дом он строил по собственному проекту, сделав его «домом-сюрпризом», из которого в любой момент можно было сбежать от покойной жены, обладавшей скверным характером. Он надеялся, что когда-нибудь в его доме поселятся многочисленные внуки и будут играть с дедом в прятки. Он ненавидел рутину, обыденность, трезвое мышление. Даже постарев, Генрих Карлович так и остался ребенком. Чего стоили одни катакомбы, которые он прорыл под «Усадьбой».