– Строить что? – тупо переспросила Глафира, не в состоянии понять происходящее.
Марк собирался арестовать этого клоуна, она сказала, что если он это сделает, то она с ним никуда не поедет. И теперь, получается, Марк позволит ему уйти? Ради нее? Глафира ощутила такое ликование, что с трудом удержалась от крика радости. Он ее любит, действительно любит! Все утрясется, дети вернутся, они уедут, он ее прикроет, и она сможет быть счастлива? Она действительно сможет быть счастлива?
– Дом строить, – вздохнув, повторил Даня. – Это очень романтично, не находишь?
– Шагай отсюда, строитель, – ласково предложила Глафира.
Встав с кровати, она подошла к небольшому холодильнику, где хранилась вся снедь, которую принесли ей сердобольные односельчане. На скорую руку побросала часть припасов в пакет и протянула Дане:
– Ну все, иди, голодная смерть тебе не угрожает.
– Зато мне угрожает смерть от разбитого сердца. Ты любишь этого Марка, да?
– Это не твое дело, – снова зашипела Глафира и распахнула окно. – Уходи как пришел.
– А поцелуй? – Резко вскочив с кровати, Даня в один прыжок оказался рядом с Глафирой и наклонил свое лицо к ее. В какой-то момент ей показалось, что он действительно ее поцелует. Он коснулся губами ее волос:
– Я круче Марка, поверь. И я никогда не бью друзей кирпичами.
Глафира не успела ответить, как Даня быстро поцеловал ее и растворился в ночи.
Она почувствовала, как закружилась голова. Что происходит? Глафира легла на одеяло и сделала попытку во всем разобраться. Но не прошло и минуты, как она уснула сном младенца.
* * *
Сегодня Анна Ивановна встала пораньше и потратила целый час на то, чтобы привести себя в порядок. Каждый день она ездила в больницу (а чем еще здесь было заняться? С ума сойти от тоски можно!), но ей неизменно сообщали одно и то же: «Состояние стабильно тяжелое, никаких прогнозов не даем».
Она уже не знала, что и думать. Может быть, Генрих впал в кому? И сколько это продлится? Все-таки несправедливо было бы уйти из этого мира, не попрощавшись с ним. Такой чувствительный человек наверняка расстроится, зачем ему лишние переживания? Анна не хотела никому причинять неудобства своим уходом. Успеет.
И вот сегодня Клавдия принесла новость: Генриху лучше, вчера его перевели в палату, а сегодня уже выписывают! Просто невероятно. У этой женщины везде были глаза и уши! Но Анна все равно отнеслась скептически к радостной новости – такой уж у нее был характер.
Неужели человека, столько провалявшегося в реанимации, могут так быстро выписать? С другой стороны, в «Особняке» был прекрасный медицинский контроль, в чем она уже успела убедиться (Роман Михайлович убедил ее принять несколько жемчужных ванн и пройти курс массажа). Может быть, все дело в этом? Генрих будет проходить реабилитацию здесь, а не в областной больнице?