– А что случилось? – поинтересовалась она у участкового.
– Случилось то, что сегодня пытались убить Романа Михайловича.
– Как это? – Таша подавилась пирогом и закашлялась.
– Вот так это. – Федор Никитич похлопал ее по спине, а его коллега буквально впился в Ташу глазами. – Его ударили тяжелым предметом по голове. Преступнику удалось сбежать, но у нас есть подозрения, что это сделал человек, недавно сбежавший из тюрьмы. Он из этих краев, поэтому вполне может где-то здесь прятаться.
– Сбежал из тюрьмы, сразу вернулся в родные края и попытался снова кого-то убить? – тупо переспросила Таша.
Убийство? Нет, не может быть. Этого просто не может быть!
«Скажи им!» – завопил разум.
– У него был мотив, если позволите, – наконец-то заговорил незнакомец.
– Какой?
– Дело в том, что Роман Михайлович в свое время возглавлял судмедэкспертизу, которая признала этого преступника вменяемым и отправила в тюрьму. Хотя его папаша-генерал делал все возможное, чтобы сыночек отлежался немного в психбольничке, а затем тихонько вышел на волю. Так что это, скорее всего, личная месть.
– А как же презумпция невиновности? – покачала головой Таша.
– Презумпция невиновности – это в кино, – тихо засмеялся незнакомец, – а у нас здесь реальная жизнь. Объявлен план «Перехват». Поэтому ваши дети задержались в школе, мы попросили директора никого из нее не выпускать.
– Мы и к тебе пришли по этому поводу. Я своих бойцов отправил обзвонить и обойти людей, чтобы отменить сегодняшнее чаепитие. Пусть по домам посидят, пока мы тут все прочешем. Мы даже старичков в «Особняке» закрыли, чтобы никто не пострадал. А к тебе вот лично заглянул предупредить. Преступник очень опасен, так что не впускай в дом незнакомцев, – со вздохом предупредил Федор Никитич, косясь на пирог.
– Да-да, конечно, спасибо вам, – с готовностью кивнула Таша и тут же, вскочив, снова захлопотала на кухне – достала вощеную бумагу и принялась заворачивать в нее пирог. – Вот, возьмите, вам пригодится, я все равно испекла к чаепитию, но раз никто не придет, передайте ребятам своим.
– Ну что за женщина, чистое золото! Эх, где мои тридцать лет, – засмеялся Федор Никитич, плотоядно поглядывая на «передачку», которую собирала ему Таша. А та между тем добавила к пирогу печенья, домашнюю колбаску, хлеб, кусочек масла, тоже обернутый в вощеную бумагу, и протянула Федору Никитичу.
– Вот.
– Спасибо тебе, Ташенька, я твоих детишек лично домой привезу вечерком. А пока закрой все двери, замки-то у тебя хотя бы есть? – вздохнул он и пояснил своему коллеге: – Таша у нас необычная женщина. До сих пор верит людям, двери в дом никогда не закрывает.