Я снова опустила подвеску в карман, но в свой собственный, и поднялась на ноги. Прибралась в комнате, чтобы придать ей прежний вид. Лишь затем покинула её и направилась в библиотеку.
— Ваша милость, куда же вы запропали? — всплеснула руками горничная, встретившаяся мне в коридоре. — Уже ведь и ужин закончился, а вы так и не появились в столовой! Госпожа Ортензия недовольна!
— Неважно, — отмахнулась я, даже не удивившись тому, что так много времени прошло незамеченным. — Я не голодна. А госпожа Ортензия… — проглотив так и просящиеся на язык слова «… пусть катится к демонам», я не закончила фразу и скрылась за дверью библиотеки, где тут же бросилась к полке, на которой стояла книга о Хальфдане.
Нужная мне иллюстрация отыскалась почти сразу. Чтобы не ошибиться, я даже вынула из кармана подвеску и сверила её с изображением на бумаге. Теперь сомнений не оставалось.
— Дерево жизни и судьбы… — благоговейно прошептала я одними губами. Хальфданцы верили, что оно находится в основе всего мироздания. И подвеска, вероятно, являлась не простым украшением, а амулетом. Может быть, несчастье случилось с его обладательницей ещё и потому, что из-за порванного шнурка ей пришлось снять его? Но отчего тогда мне показалось, будто найденный мною предмет тоже узнал меня?..
Похоже, дел у герцога с поверенным в самом деле накопилось немало, поскольку за завтраком никто из них не присутствовал. Это возвращало меня в воспоминаниях к тем дням, когда Себастьяна не было в замке. Только я, Ортензия и Янис за слишком большим для троих столом. Несмотря на то, что моя невинность подтвердилась, а предки рода де Россо приняли меня, отношение единственной близкой родственницы супруга ко мне почти не поменялось. Я то и дело ловила на себе её хмурые взгляды, от которых ещё больше портился аппетит.
Хуже всего оказалось то, что она продолжала подозревать меня в том, что мы с хальфданцем могли чересчур сблизиться, так что её первостепенной задачей стало не оставлять меня с ним наедине. Я даже не смогла показать ему найденный в запертой комнате амулет на порванном шнурке, который продолжала носить в кармане. Переложив заботы на плечи экономки, Ортензия де Россо в тот же день возобновила свои уроки со мной. Она твердила, что теперь я уже не та, что раньше. Что я женщина. Жена. И что обязанностей у меня значительно прибавилось, а вот права ещё придётся заслужить — бабушка герцога произносила эти слова так, точно мысленно прибавляла к ним «…только через мой труп».
— Себастьян в отъезде, — сообщила Ортензия, когда мы трое снова собрались в столовой. Она говорила без всякой тревоги, так что я сделала вывод, что поездка носит исключительно деловой характер и не сопряжена с опасностью. К тому же, с герцогом де Россо отправился и господин Гаттини.