А теперь распространите сферу вашего осознания на каждого человека на планете, на всех, кто, как и вы, мечтает о счастье и свободе от страдания. Вспомните, как часто вы заблуждались в своем стремлении к счастью и какие ошибки совершали, пытаясь избавиться от страдания и страха. Представьте гнев, эгоизм, невежество, заблуждение и прочие психические недуги, которым подвержен каждый из нас. На каждом вдохе искренне желайте: Пусть все мы освободимся, пусть все живые существа будут свободны от страдания и его причин. Повторяя так, вбирайте в себя темное облако, накрывающее мир, на вдохе, рассеивайте его светом на выдохе. Представьте, как мир освобождается от бремени и все живые существа обретают подлинную свободу освобождаются не только от страдания, но и от его первопричин.
А теперь на мгновение отпустите свои мечты, отпустите свое воображение, отпустите свое сознание и побудьте в состоянии простого осознания. Отдохните и расслабьтесь, плывя по течению чистого осознания.
Завершите медитацию благодарственной клятвой и впредь стремиться к добру и спасению мира. Пообещайте, что всю пользу, извлеченную из этого сеанса медитации, вы посвятите воплощению самых высоких устремлений на благо себе и миру.
ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ
В 1992 году я в числе группы нейрологов провел некоторое время в горах Северной Индии, вместе с тибетскими йогами. Вместе с ними мы изучали природу сострадания и его благотворное влияние на человека.
Старейшим мастером медитации, с которым мы общались, был 69-летний отшельник Геше Йеше Табтоп, посвятивший последние 23 года развитию в себе сострадания. Ему был задан вопрос: Испытываете ли вы печаль, переживая сострадание? Если бы он ответил да, это означало бы, что чем больше сострадания мы испытываем, тем горше наша скорбь. А если мы испытываем безмерное сострадание, то оно сопровождается и безмерной печалью. Но отшельник дал такой ответ: Когда вы впервые видите страдающего ребенка, то мгновенно ощущаете печаль. Однако затем эту эмоцию сменяет порыв чем-то помочь, вы задаетесь вопросом: "Как ему помочь? Он голоден, ему холодно, больно? Чем я могу облегчить его страдания?" Тогда-то и возникает подлинное сострадание и, когда оно появляется, печаль исчезает. Горечь приходит с эмпатией, печалью, связанной с чувством страдания и источником страдания другого человека. Горечь и печаль сами по себе еще не сострадание, но способны вызвать его, стать катализатором, пробудить потребность в действии; образно говоря, горечь топливо, способное разжечь огонь сострадания.