— Спокойненько пройдешься до Тоуд-Холла? — возбужденно воскликнул дядюшка Рэт. — О чем ты говоришь? Ты хочешь сказать, что ты ничего не слыхал?
— Что не слыхал? — спросил мистер Тоуд, бледнея. — Говори, Рэтти! Скорей! Не щади меня. О чем я не слыхал?
— Ты хочешь сказать, — кричал Рэт, стуча маленькими кулачками по столу, — что ты ничего не слышал о ласках и горностаях?
— Что? Эти, из Дремучего Леса? — воскликнул мистер Тоуд, начиная дрожать. — Ни слова не слышал! А что они сделали?
— И как они захватили Тоуд-Холл? — продолжал дядюшка Рэт.
Тоуд положил локти на стол, подбородок — на лапы, две крупные слезы накопились у него в глазах, перелились через край и упали на стол — кап! кап!
— Продолжай, Рэтти, — пробормотал он. — Рассказывай все. Я уже с собой справился. Я снова Тоуд. Я перенесу.
— Когда ты попал… ну, когда с тобой случилось это несчастье, — начал Рэт медленно, подбирая выражения, — ну, словом, когда ты исчез на время из общества благодаря этому, ну… недоразумению с автомобилем, ты понимаешь…
Тоуд только кивнул.
— Об этом тут, естественно, много говорили, — продолжал дядюшка Рэт, — и не только тут, на берегу, но даже и в Дремучем Лесу. Мнения всех зверей разделились, как это обычно бывает. Те, кто с берега, все были за тебя. Они говорили, что с тобой обошлись несправедливо и что в наше время в этой стране не добьешься правосудия. А те, из Дремучего Леса, говорили всякие горькие слова, мол, так тебе и надо и, мол, со всем этим пора кончать. И они страшно обнаглели и все ходили везде и говорили, что с тобой на этот раз покончено навсегда. Что ты, мол, никогда, никогда не вернешься.
Тоуд еще раз молча покивал головой.
— Ну, ты знаешь, что это за звери? — продолжал дядюшка Рэт. — Но Крот и Барсук вмешались, они не уставали им объяснять, что ты скоро вернешься. Они точно не знали, как ты вырвешься, но были уверены, это рано или поздно произойдет.
Тоуд сел на своем месте поровнее и стал ухмыляться.
— Они приводили разные исторические примеры, когда мужество и умение внушить доверие, какими ты обладаешь, вместе с набитым кошельком одолевали законы. Они, на всякий случай, забрали свои вещи и переехали в Тоуд-Холл, и ночевали там, и проветривали комнаты, и все держали наготове к твоему возвращению. Они, конечно, не могли догадаться, что произойдет, но кое-какие подозрения относительно жителей Дремучего Леса у них были. Теперь я приближаюсь к самому печальному и трагическому моменту своего рассказа. Однажды темной ночью — должен сказать, что это была очень темная ночь, и ветреная до невозможности, и к тому же дождь лил как из ведра, — ласки, собравшись целым отрядом, вооруженные до зубов, подползли к парадному входу Тоуд-Холла. Одновременно целая банда хорьков, пройдя огородами, овладела хозяйственным двором и конторой, а небольшой отряд головорезов-горностаев занял оранжерею и бильярдную и пооткрывал все окна, выходящие на лужайку. Крот и Барсук сидели у камина в курительной комнате, рассказывая друг другу разные случаи из жизни, решительно ничего не подозревая, потому что в такую ночь ни один зверь не выходит из дому. Эти кровожадные злодеи ворвались в комнату и окружили их. Друзья сражались из последних сил, да толку-то что? Они были безоружны, кроме того, их застали врасплох, и к тому же что могут сделать двое против сотни? Их жестоко избили палками, этих двух преданных товарищей, и выгнали из дому на холод, сырость и в темноту, награждая неслыханными оскорблениями.