Пребывая в каком-то странном для нее радостном смятении, она ринулась, буквально ринулась домой. И только в трамвае вдруг вспомнила, что забыла зайти к Фаине Романовне и узнать, как же называлась та деревня и какие препараты вводила она мальчику. На фоне всех происшедших событий это просто вылетело у нее из головы.
Было уже совсем темно, когда Зина подошла к подъезду. Возле дома стоял большой черный автомобиль. Она замедлила шаг, а потом поневоле ускорила. Но едва она поравнялась с автомобилем, как из него вышли двое мужчин в форме НКВД и пошли ей наперерез, преграждая путь так, что один оказался впереди, а другой — сзади.
— Гражданка Крестовская? — У того, что был впереди, был неподвижный, какой-то неживой, мертвый взгляд. — Зинаида Михайловна? Следственное управление НКВД. Прошу вас проехать с нами.
— Что это значит? — Зина отступила на шаг, чувствуя себя так, словно падает в бездонную бездну. — Я арестована?
— Пока нет. С вами желают поговорить.
— Никуда я не поеду! — она повысила голос. — Предъявите документы!
— Прошу вас не устраивать сцен и не привлекать лишнего внимания, — ледяной голос мужчины буквально вонзился ей в голову, вколачивая в асфальт. — Советую вам без разговоров сесть в машину.
Мужчина сзади с силой подхватил Зину под локоть и толкнул по направлению к машине.
— Что происходит? Вы можете хоть объяснить? — все еще пыталась сопротивляться она.
— Вам все объяснят. Садитесь.
С этими словами мужчина с ледяным голосом и мертвыми глазами первым сел в машину, затем толкнули ее, а потом, когда она оказалась на заднем сиденье, с ней рядом сел второй — в форме. Шофера она видела только со спины. На сиденье рядом с ним никого не было. Взревел мотор, и машина двинулась в темноту, увозя Зину Крестовскую прочь от дома.
Ее охватило чувство какой-то странной пустоты, в которой паника постепенно растворилась. От ужаса, буквально сковавшего ее в первый момент, у Зины омертвела душа, и вдруг эта немота оказалась для нее своеобразным наркозом.
Страшные рассказы о том, чтó происходит вокруг, передавались шепотом, на коммунальных кухнях, в атмосфере смертельной секретности. Как правило, касались они людей, которых увозили посреди ночи в таком вот черном автомобиле и которые больше никогда не возвращались назад.
Беда была в том, что никто ничего в точности не знал. За что? Почему? За какие грехи увозили этих людей? Что с ними происходило, почему они не возвращались назад? До всех кухонь, до всех людей доходили слухи о Главном управлении лагерей, которое как будто создается в стране. Но это были очень секретные разговоры, об этом старались не говорить вообще. Но с каждым месяцем возрастало огромное количество число тех, кто исчезал вместе с подъехавшим к дому черным автомобилем и ночным звонком в дверь. Они всегда приходили ночью… И все это знали, а потому сон был перемешан со страхом: будет ли утро, наступит ли, или оно оборвется с этим страшным звонком в дверь?..