Несчастье, случившееся именно в момент расследования, породило серьезные подозрения в поджоге, направленном на уничтожение уличающих доказательств. «Невзирая на то, что имевшее место расследование было весьма поверхностным и несистематическим, я так и не смог избавиться от подозрений самого ужасного толка относительно его причины», — писал Хиггинс два года спустя. Врача в ту ночь не было, аптекарь и сестра-хозяйка (м-р и миссис Аткинсон) отлучились, отсутствовали и все остальные слуги, за исключением двоих, один из которых был нетрудоспособен из-за астмы и преклонного возраста. Управляющий, в возрасте 82 лет, закрыл ворота перед добровольными помощниками, «опасаясь злословия в адрес Приюта».
Сэмюэль Тьюк и Уильям Мод дождались попечителей, чтобы предложить пристанище пациентам из разрушенных зданий: «Нас представили… Архиепископ поднялся и… выразил сердечную благодарность от лица попечителей, но сообщил, что, по заверениям д-ра Беста, похоже, всех пациентов можно разместить в центральном здании; но в случае, если в ходе дальнейшего дознания придут к иному мнению, тогда попечители с благодарностью примут предложение Ретрита». Кстати, подобное предложение поступило и от Ноттингемского приюта, открытого в 1811 году — первого приюта в графстве, организованного согласно Закону Уинна.
Тем временем, кампания Беста против Ретрита и Хиггинса продолжалась с неослабевающей силой. В «Куранте» появилось письмо за подписью «Друг истины», в котором, как отметил Сэмюэль в своем дневнике, «содержались ложные утверждения относительно числа пациентов в Приюте и из этого делался вывод, что количественное отношение смертей в Ретрите выше, чем в Приюте. Я проверил ежегодные отчеты [Приюта], опубликованные со дня открытия… и обнаружил, что все данные, а следовательно, и следующие из них умозаключения, не имеют под собой никакого основания». Тьюк ответил на обвинения пункт за пунктом в «Кроникл» за подписью Искатель истины, делая вывод, что «как бы данный автор не дружил с истиной, у него в высшей степени неудачный способ эту дружбу демонстрировать». И действительно, настолько лживыми были цифры, что, когда позже Хиггинс проверял отчетность Приюта, то обнаружил, что, когда фактически умерло 365 пациентов, учтены оказались только 221, тогда как из остающихся 144 умерших 101 были записаны как «выписаны здоровыми».
И тогда реформаторы предприняли свое главное наступление. После удачной попытки прийти на собрание в качестве попечителей они решили пойти еще дальше, и на сей раз обеспечили себе подавляющее большинство. На заседании, перенесенном на 7 января 1814 года, где предстояло рассмотреть доклад об остальных делах, представленных Хиггинсом, неожиданно появилась группа из двадцати семи человек, уплативших требуемый взнос и включенных в состав попечителей. Среди них был и Годфри Хиггинс. Также среди них были Уильям и Сэмюэль Тьюки, которым было язвительно замечено, что, хотя взносы и сделали их попечителями, они «не сделали их джентльменами». Из шестидесяти присутствовавших попечителей не менее сорока были из группы реформаторов. Общая сумма взносов составляла 800 фунтов.