Обговорив все нюансы, вдвоем со Скифом мы покинули временное убежище и вернулись к другому зданию. Прочесывающие «Свалку» бойцы уже в курсе. Еран обрисовал им ситуацию.
— Одежда слишком чистая. Как и морда. — сказал Скиф. — Будет немного больно. Терпи.
Я кивнул и приготовился получить. Плохо приготовился. Нужно было встать в стойку, а не стоять как столб. Рука Скифа оказалась тяжелой. И удар поставлен как надо. Я упал на землю, поймав состояние грогги. Пока приходил в себя, Скиф вздернул меня на ноги.
— Нормально? — спросил он.
Я мутными глазами разглядел расплывающееся лицо и пробормотал:
— Нахер по челюсти… Рассекай, но не вырубай…
— Так надо. — ответил Скиф, и снова врезал по моей роже.
На этот раз удачно. Попал не в подбородок, а по левому глазу. Ноги подвели. Хорош удар у мужика, возрастом за тридцать. Нет у меня такой силы.
Подскочили еще два бойца, и подхватив меня с земли, поставили на ноги. Но не отпустили.
— Держись боец. — сказал Скиф, и показал отличную двойку.
Он бил меня еще, но я не помнил этого. То уплывал, то приплывал. В себя пришел сидящим спиной к бетону. С трудом разлепил один глаз. Второй открываться не захотел. Потрогал рукой лицо. Липкое. Во рту привкус соленого. Голова трещит по швам. Ну Скиф! Перестарался…
— Как себя чувствуешь?
Я с трудом поднял голову, и посмотрел на Скифа.
— Нахер так-то?
— По-другому нельзя. Максимально правдоподобно.
— Больше, чем правдоподобно. — сказал я, и сплюнул скопившуюся во рту гадость.
— Все нормально. — сказал Скиф. — Твою слащавую рожу я не сильно попортил. Кровь из носа, губ и небольшое рассечение на брови. Морда распухла как надо. Узнаешься с трудом. Одежду тоже попортили и измазали кровью.
— Долго был в отключке? — промямлил я.
— Пять-шесть минут. Еран ведет переговоры. Бандиты согласились сотрудничать. Пару минут, и пойдешь договариваться. Нужно забрать гребанное письмо и доставить по назначению!
Мне плохо, и голова готова развалиться на части. Но подобные вещи не мешают думать. Зачем весь этот спектакль? Скиф, Еран? Зачем? Суки вы! Так и скажу, если все нормально кончиться. Я ничего не говорил про письмо. Ничего. Намеренно ты проговорился, или случайно, но затеянная вокруг моей персоны игра, начинает порядком доставать. Я достану письмо. А потом спрошу с вас на равных. И добьюсь правды, чего бы мне этого не стоило.
— Не нужно пару минут. — сказал я, преувеличивая последствия избиения всем видом. — Помогите встать. Можно идти договариваться…
Под пристальным взглядом бойцов и устной договоренности с бандитами, обещающих не стрелять по переговорщику, я покачиваясь шел к зданию. Двадцать долгих метров до центрального входа. Испещренные выстрелами двери слегка приоткрыты. Небольшая щель, за которой не видно движения. Только темнота. В тамбуре нет окон. Дальше будет еще одна дверь. Хлипкая. Из прессованной бумаги. Только пройдя через неё я окажусь в большом зале. Хочется опустить руки, но делать этого нельзя. Тупая легенда — я пленник. Мне объяснили условия, которые я должен донести бандитам. Хочется все бросить и уйти. Убежать. Надоело. Хочется к Юльке. Хочется тишины и спокойствия…