Вернулся к мотоциклу. Оттащил его поближе к лазу в кусты. Вроде не ходит тут никто, но пусть никому глаза не мозолит. Вынул из багажника стометровый моток веревки. Взял с собой на всякий случай: все-таки в горы ехал. Прочная, но тонковата, руки резать будет. Ладно, как-нибудь. Я по ней не в пропасть спускаться собираюсь, только придерживаться за нее при наклонном спуске и подъеме.
Привязал один конец к мотоциклу, с другим полез в лаз и дальше на лестницу. Обезьян мои действия заинтересовали. Какие-то детишки немедленно стали за веревку хвататься. Стал стараться особо сильно ее не натягивать. Пока вниз спускаюсь, она не очень нужна. А так еще прищемишь кому руку или хвост, ор точно будет, а может, и скандал.
Через пару оборотов обнаружилась площадка и проход в сторону. Лезть туда или дальше вниз путь сначала исследовать?
Мои раздумья были прерваны появлением в лазе знакомого обезьяна. Того, который первым ко мне подошел. В голове возник вопрос:
– Куда?
– Исследую, – лаконично постарался я передать. Ничего сложного обезьяны явно не понимают. Не факт, что и «исследую» поймут.
– Все самки – мои!!! – грозно завопило в голове.
Не стой я и так на четвереньках, мог бы свалиться.
– На фиг мне они нужны! – огрызнулся я.
Рядом с обезьяном высунулась другая. Самка, судя по наличию увеличенных сосков на груди. И чем-то в меня кинула.
Блин! Куском дерьма. Хорошо не попала. Обиделась, что ли? Или это знак внимания? Ну на фиг.
– Я упсур, – попытался объяснить. – У нас другие самки.
– Упсур! Упсур! – завопило в голове сразу несколько голосов: – Еда! Давай еду!
На учеников кормежка обезьян возложена была, что ли? Неужели не забыли? Тысячелетия же прошли!
– Нет еды. Все съели. У людей взять надо.
– Люди! Еда! Идем!
Самец соскочил ко мне на лестницу и помчался вниз, непрерывно повторяя эти три слова: «Люди!», «Еда!» и «Идем!» Даже осмысленно повторяя. «Идем!» звучало чаще остальных.
Пополз за ним следом, не забывая разматывать веревку.
По дороге площадки с боковыми выходами встречались еще трижды. А потом ответвление в сторону оказалось довольно длинным лазом, по которому тек ручеек. С весьма холодной водой. Правда, дно было относительно ровным, и по этому руслу мы выбрались наружу.
И куда это я попал?
Ручеек сначала бодро журчал вниз метров на десять, а потом застывал, так как был запружен. Настоящим прудом этот водоем не был, нечто извилистое метров пяти шириной и метров ста длиной. Впрочем, дело не в названии.
Главное заключалось в том, что на одном из берегов этого водоема находился комплекс уже знакомых мне зданий. Только в прошлый раз я на них с другой стороны смотрел. Место обитания Бабы-Сатьи. Которое его почитатели называют «ашрамом», то есть «школой». Но с этой стороны скромное жилище больше дворцовый комплекс напоминает. Когда он только все это отгрохать успел? Впрочем, похоже, что стройка еще далеко не завершена.