— Защищать? — спросила она осторожно. — От чего? Чем он опасен?
— Беспринципностью, — ответил спутник. — Человек, ничего и никого не уважающий и способный на что угодно. Подозреваю, это семейное. Покойный Сайлас Торнбран коллекционировал чужие тайны. Не для шантажа, насколько я знаю, денег ему хватало. Он собирал их для развлечения. Захватывающая игра — пригласить человека на обед и несколько часов мучить разговорами о том, что произойдет, если его тайна раскроется!
— Жестокая игра, — проговорила Гвен, догадавшаяся по тону собеседника, что он рассказывает о том, что пережил лично, но спросить не отважилась.
Карлион Линтон сам заговорил об этом:
— Несколько лет назад к Сайласу каким-то образом попали письма моей жены… моей бывшей жены, которые она написала другому мужчине. Я уже знал, что происходит, но… Она написала их, когда была моей женой, понимаете? Я не хотел, чтобы ее осуждали и обсуждали, а меня выставили посмешищем. Да и сейчас не хочу. Мне не удалось забрать письма у Сайласа, и я решил попытать счастья с его наследником. В день, когда мы столкнулись на станции, я ждал Эмриса Торнбрана. Потом пригласил его к себе на ужин… Но он лишь посмеялся над моей просьбой.
Гвен вздохнула. Видимо, дядюшкино воспитание совершенно не пошло новому владельцу замка на пользу.
— Я рассказал вам все это не для того, чтобы разжалобить, — отреагировал на ее вздох альд Линтон. — Даже если Торнбран разгласит подробности переписки, я это переживу. Но для вашей безопасности хочу, чтобы вы осознавали, что это за человек. И сегодняшнее происшествие, возможно, не только безответственность с его стороны…
— О чем вы? — насторожилась Гвендолин.
— Я не люблю бросаться голословными обвинениями. Но подозреваю, что Эмрис мог бросить вас намеренно, чтобы проверить, как вы станете реагировать, если разлучить вас с артефактом на продолжительное время. Вы ведь оставили тот шар дома, да, Гвен?
В деревне и без того уже ходили разные разговоры, поэтому Гвен попросила альда Линтона высадить ее на подъезде к Трелони, а не подвозить прямо к школе. Но идти пешком не пришлось. Едва Гвен распрощалась со сквайром, как ее нагнала телега. Впряженной в нее мышастой лошадкой правил Криспин Дэй и, кажется, не особенно торопился. Гвендолин подумалось, что часовщик наверняка видел, как она выходила из экипажа.
— Садитесь, я подвезу! — окликнул ее молодой человек.
— Я могу дойти и пешком.
— Ну же, Гвен, не упрямьтесь! Погода портится. К тому же вы можете натереть мозоли на такой дороге.
— Хорошо, — согласилась она и, решив удовлетворить любопытство, поинтересовалась: — Вы ведь тоже возвращаетесь из города?