— Ой ли…
Я заинтересованно сделал несколько шагов к ее лотку. Она почти уже все собрала. На грязной картонке остались несколько чашек, серебряные ложки и древний фонарик на аккумуляторах. Зарядного к нему я не увидел.
— Да…невесело… — хмыкнул я.
— Может ты, сынок, чего-нибудь купишь? — подняла голову бабулька. У нее оказаллось морщинистое старушечье лицо, узкие губы и острые, как сталь, глаза, прожигающие тебя насквозь. Я даже немного отшатнулся от ее взгляда. Таких глаз я не видел никогда. Они были полны злобы, печали, страха и надежды. Наверное, именно эта искорка надежды и смутила меня. По натуре человек я добрый, и смотреть на такое вот непотребство, творящееся в стране мне неприятно. Умом понимал, что облагодетельствовать всех не получится никогда и ни у кого, что все хорошо и счастливо живут только в сказках, но…но…но…
— За проезд отдай, за место отдай, полицейским хапугам тоже в ладошку положи, а что ж мне… — из уголка ее глаз, потекла серебристая слезинка, которую она ловко смахнула краешком платка. — Купи, сынок, хоть что-то…
Дурак! Кричал мне разум. Иди покупай курицу, садись на маршрутку и едь к любимой жене, а вот сердце…Оно всегда меня подводило.
— Ну что тут у нас… — полез я во внутренний карман за бумажником. — Вилки ложки дома вроде есть, фонарик не нужен…
Мой взгляд неожиданно зацепился за ту громоздкую штуку, которую старуха заворачивала в вощенную бумагу.
— А это у тебя что? — кивнул я на прислоненный прямоугольник, приставленный к ножке соседнего лотка. — На картину похоже…
— Зеркало это, бабкино, — пенсионерка довольно шустро развернулась и стала быстро освобождать товар от бумаги. — Еще при царе батюшке куплено, оклад позолоченный, дома смотреться жинка будет, да радоваться.
Она довольно проворно для своих лет выставила мне его для обозрения. Зеркало, и впрямь, выглядело старинным. Чистое, без единой трещинки или затемнения, пронзительно глубокое и красивое оно было украшено витиеватым окладом, покрытым позолотой.
— Бери, за полцены отдаю, — обреченно кивнула бабка на такую красотищу.
— И сколько это полцены? — я провел пальцами по окладу, ощутив металлический холод. Сердце отчего-то забилось быстрее.
— Триста…Да, бес с тобой! Двести, — махнула она рукой, снова вернувшись к упаковке товара.
Я прикинул, как она будет смотреться в ванной. Кажется впишется в интерьер. А нет…так и выбросить недолго.
— По рукам! — я быстро отсчитал деньги и двинулся к остановке, решив, что курицу не домашнюю можно купить и у себя на районе. Мороз без перчаток щипал кончики пальцев, да и зеркало было неудобным, но я успел даже сесть в маршрутку, а потому ехал домой с относительным комфортом, с ужасом вспоминая путь сюда.