— Приехали, шеф, — сообщил водитель, останавливая легенду отечественного автопрома у высокого забора из красного кирпича.
— Спасибо, — я сунул ему в ладонь смятую сотенную и вылез из «девятки».
Узкая кованная калитка уже отъехала в сторону. На пороге меня ждал охранник «Кратоса» с помповым ружьем в руках. Он взволнованно что-то затараторил, но я не особо не вникал. Понятно было только, что Светлана Владимировна жутко обеспокоена моим долгим отсутствием, и вся смена получила жуткий нагоняй от хозяйки.
Прошел по узкой дорожке к дому, где на пороге меня уже встречал женсовет в лице жены и ее мамы Эльвиры Олеговны. Они перетаптывались на месте, явно замерзая на посвежевшем воздухе. Лица их ничего хорошего не предвещали, но и уклониться от комитета по торжественной встрече я не мог. Хорошо хоть Мишку не привели с собой.
— Ты где был? — строго нахмурив брови, спросила Светлана. Это она умела. Этот взгляд я помнил еще по реальности.
— Гулял…
— Саша, ты пьян? — Эльвира Олеговна сделала попытку обнюхать меня на предмет алкоголя, но я уклонился, попытался их обойти.
— Немедленно объясни, где ты был! — разозлилась жена, намереваясь отвесить мне гулкую пощечину. Я не стал прятать лицо. Правую щеку обожгло огнем.
— Я гулял, — отодвинул ее чуть в сторону и прошел в дом, направившись сразу в кабинет.
— Дворкин, немедленно остановись! — послышалось мне в след, но я уже был на лестнице на второй этаж. Зашел в кабинет, сбросив пальто на пол, лег на мягкий кожаный диван, не разувшись, закинув ноги на подлокотник.
Мысль о том, что надо попробовать идею Красовской, не оставляла меня. Но где же тут! В дверь затарабанили. Ручка задергалась, пытаясь открыться.
— Не заперто, — хмуро сообщил я. В кабинет залетела Светлана — не моя добрая, искренняя, любимая Светочка, а ее искривленное отражение.
— Ну и как это все понимать?
— Что именно? — сделав вид, что ничего не понимаю, переспросил я.
— То что с презентации ты укатил вместе с этой лахудрой из «Вечернего Харькова».
— Ты все видела?
— Люди сообщили, — съязвила она, став надо мной, уперев руки в бока. Плакала она, кажется искренне, но вот не верилось мне и все тут…
— Значит ушел…
— То есть я спешу с работы галопом к любимому муженьку, бросаю женщин, клинику, только чтоб тебе, Дворкин было приятно, а ты мне говоришь значит ушел?!
— Я все видел, — тихо проговорил я, стараясь не глядеть на нее, боясь сорваться, накричать…
— Что ты видел?
— Твою работу…На черной иномарке…Плечистая такая в кожаной куртке, лет под тридцать.
— Я же говорила, что это муж тетки, он меня подвез.