— Вот они — малолетние козявки! — раздвинув густые кусты высокой травы, к реке вышел Митька — местный дурачок, над которым все потешались и насмехались. Шурке его было даже немного жаль, особенно когда тетка Варька или дед Федор плохо отзывались о нем.
— А Митька вас ищет, ищет…Думает уж не найти! — самодовольно усмехнулся здоровый увалень, потирая раздутое от постоянного недоедания пузо.
— Тебе чего? — строго спросил Коля, выходя на берег. Его худое, поджарое тело светилось на солнце миллионами мелких водяных капелек, растекавшихся по бронзовому загару серебристой волной. У него были крепкие разбитые от тяжелой работы руки, чуть раскосые мамины глаза и хорошо сложенная отцова фигура.
— Митька искал вас, чтобы передать слова деда Федьки! — заулыбался дурачок. — Он сказал, что если эти два прохиндея не явятся домой, то хворостины они отведают точно!
— Спасибо! — поблагодарила его Шурка, собирая букет нарванных полевых цветов. — И правда, Коль, что-то мы загулялись сегодня…
— Митька-дурачок! — из кустов в след за Митюшей выскочили трое ребят постарше с Масловки. Их Шурка знала плохо, только главного среди них Ваську Полухина — сына Колькиного крестного.
— О-о-о… — протянул этот самый Васька нудным голосом. — А тут и Подерягины здесь! С дурачком якшаетесь? Может вы сами такие же? — трое парней, стоявших позади своего лидера противно захихикали. — Митюша? Скажи «а»? — рассмеялся Васька, подняв с земли большой угловатый камень.
— «А»! — заулыбавшись, протянул Митька.
— Камень в рожу на! — крикнул Васька, со всего маху влепив его в дурачка. Острый угол расшиб тому колено, брызнула алая кровь.
— Ах ты, гад! — Колька, сжав кулаки бросился вперед, но Шурка его удержала.
— Оставь ты их…
— Что струсил? — вперед выступил второй мальчишка, уперев руки в бока. — Трус! А Колька Подерягин — трус! — запел он, строя противные рожицы.
— Я… — брат бросился вперед, но тут же на половине пути остановился, чутко прислушиваясь к тишине. Где-то далеко, на самом пределе слышимости, ему показался незнакомый звук, который становился все громче и громче, медленно и неотвратимо, как лавина, приближаясь.
— Что застыл, трусишка? — хмыкнул Васька, закатав рукава линялой клетчатой рубахи, доставшейся ему от отца. — Ссышь?
— Тихо! — прикрикнул на него Коля, всматриваясь в ярко-голубое небо, прошитое белоснежными перистыми облаками. — Слышите?
Все подняли голову наверх. Звук стал отчетливо слышен, будто работал двигатель трактора в МТС.
— Самолет кажись… — пробормотал один из ребят, задрав голову вверх. Плоская кепка с длинным козырьком слетела на землю.