— Легко тебе говорить, когда это не твою заднюю часть так соблазнительно поглаживают.
Ох, боже, она сказала это вслух? Серьезно?!
— Ну, я, в общем, не против…. если ты в отместку покусаешь меня… даже если за задницу. Так и быть.
Он как будто точно знал, что нужно сказать, чтобы разбавить возникшее напряжение, превратить неловкость в повод для улыбки, сделать ее слова не неуклюжей фразой невпопад, а частью странной игры, правила которой Ася до сих пор не могла понять.
— Можно, я.
Произнести фразу до конца смелости все-таки не хватило. Оставалось надеяться, что Тимур правильно поймет ее многозначительную попытку задрать его футболку. Он понял: приподнялся на локтях, поднял руки, взглядом подбадривая продолжать. Ася потянула футболку вверх: жадному взгляду открылся рельефный живот, твердая грудная клетка. Гладко выбритые подмышки — боже, как такое вообще возможно? Она не удержалась и пробежала пальцами по коже под руками, Тимур дернулся рассмеялся куда-то в футболку, которая теперь была достаточно высоко, чтобы скрывать его лицо.
— Ты боишься щекотки?
— Ужасно, — признался он, пытаясь снять футболку самостоятельно, но Ася его остановился.
Вот он — идеальные момент. Из ворота видны только его губы и подбородок, руки высоко подняты над головой. И они теперь так близко, что напряжение тает под жаром его обнаженной кожи.
— Маленькая, мужчины любят смотреть. — Мягкий бархат его голоса вколотил последний, решающий гвоздь в ее намерение.
— Пожалуйста, посиди так, хорошо? — Мольба в собственном голосе показалась настолько откровенной, что Асе стоило больших усилий не убежать.
— Без проблем, Морковка. Но руки-то можно опустить?
Она кивнула и, спохватившись, что он не может этого видеть, сама завела его руки за голову. Обхватила ладонями его щеки: Тимур успел побриться, и она успела подумать, что хотела бы в следующий раз притронуться к его колючей небритости, ощутить собственной щекой ее жесткость.
Осторожно подавшись вперед всем телом, Ася прикоснулась к его губам. Легкое, почти невесомое соединение губ, осторожное, словно она была вором, крадущим самое сокровенное. Крадущим у себя же самой, крадущим самообладание, терпение, обещание больше никогда не совершать глупостей и держать сердце под замком.
Тимур приоткрыл губы, наклонился вперед в поисках нового поцелуя. Она отклонилась.
— Я так ужасен? — спросил вполне серьезно.
Как же ему сказать, что происходящее — омут, водоворот, бесконечная глубина, в которую она, как Алиса из сказки, падает и падает, и падает. И что именно сейчас впереди замаячила отметка, огромными красными буквами предупреждая: «Не для тебя». Но если закрыть глаза и притвориться, что сказка может случиться и с испачканной карамелькой, то не остается совсем ничего, кроме острого желания распробовать его поцелуи.