— Грустно всё это, братец. Идём домой. Я устал.
— Хорошо. Но не надо принимать так близко к сердцу, повторяю — это один из вариантов и это не наш мир.
— Они все не наши, но в них столько похожего, и кажется, что наш тоже обречён… Но тебе-то не стоит печалиться, как ты говоришь, «наш» мир — он же не наш, а только мой, а у тебя огромный выбор.
— Не для этого я тебе показывал их, чтобы ты сник и расстроился.
— Теперь я понимаю, почему такие же как ты в одном из миров стирали людям память о своём присутствии.
— Ты хочешь об этом забыть? Так это ж не проблема.
— Нет-нет! Даже не вздумай!
— Тогда делай выводы. Изменяй свой мир пока не поздно. Всё в твоих руках, братец. А я — твой братец по разуму, буду тебе помогать. Для этого я здесь.
* * *
— На этом всё, — поставил точку автор и прислонился к спинке стула, — может быть будет много вопросов: кто эти братья? Зачем они по мирам путешествуют? Так что тут непонятного?! Вот жил себе человек и был у него брат, да предположим младший, этак года на три младше его. Жили они как обычные люди и в один прекрасный момент узнал старший, что его младший брат — пришелец, который прибыл из иного мира, чтобы помочь спасти этот мир. Прям не младший брат, а братец… по разуму.
Автор встал, потянулся и выглянул в окно.
— Рассвет уже. Не высплюсь опять. Ничего, пару-тройку часов посплю и на работу. Продержусь. Завтра… вернее уже сегодня… пятница. А там выходные.
Он сладко зевнул и погладил полосатого зеленоглазого кота.
— Нет. Не хочу я отправлять этот рассказ в издательство, опять начнётся это типичное: «всё переделать», «где суть?», «сейчас так не пишут», «надо писать для читателя, а не для себя»… Тьфу. А я для себя. И точка. Уберу «в стол». И не покажу никому. Ну, может… семье… и друзьям. Они поймут.
Непозволительно быстро наступившее утро разбудило мелодией ненавистного будильника. Автор собрался, на бегу запихивая свой завтрак в пакет, чтобы украдкой перекусить на работе, плюхнулся в машину и покатил вершить не великие, а мелкие, серые, вынужденные дела.
— Как парень, переходящий дорогу, похож на моего вымышленного Никиту, — улыбался он, стоя на светофоре и разглядывая прохожих, — а та девушка — на Юльку, которая айри. Интересно, это только у меня такое или у всех писателей? Кажется, что твой вымышленный мир после того, как стал написанным произведением начал реально существовать и жить своей жизнью. И люди на героев похожи и в волшебство начинаешь верить и думается, что вот-вот и встретишь что-то необычное. Эх, как это прекрасно — уметь фантазировать и даже совсем неважно, если твои фантазии никому больше не интересны кроме тебя самого, — снова улыбнулся автор и продолжил свой путь.