Как-то вечером, устав бесцельно слоняться по пустым коридорам, он в очередной раз подступил к надутому дворецкому.
— Послушайте, э-э… Баллард. Я конечно все понимаю. Но прошла уже почти неделя. От вашего начальства ни слуху, ни духу. Выпустите хотя бы во двор. Я же все-таки не в тюрьме. Если не ошибаюсь.
Баллард глянул на него сверху вниз водянистыми глазами.
— Вы не в тюрьме, сэр. Вы в гостях. А в гостях принято соблюдать правила. Двор доступен только для учащихся и преподавательского состава. Вы можете гулять по парку. Также вы можете пользоваться восточной гостиной и малой библиотекой. Полагаю, этого достаточно.
— В гостиной даже телевизора нет. А в этой твоей малой библиотеке все книжки на английском. Я ничего не понимаю.
Дворецкий поднял брови.
— Странно слышать, сэр. Но у вас довольно грамотная речь. Удивлен, что вы не владеете письменностью.
Макс махнул рукой.
— Ладно, забей. Пойду снова картинки в ваших средневековых талмудах поразглядываю.
Это была единственная польза от малой библиотеки. Пара десятков ветхих томов с гравюрами и нарисованными вручную иллюстрациями. Некоторые были размером с обеденный стол. Но особенно запомнилась Максу старая книжка с пожелтевшими фотографиями. Какие-то мрачные дома, белые пятна, похожие на смазанных призраков, сидящие на стульях мертвые люди в одежде 19 века. Называлась она «Энциклопедия потустороннего» и была забита кроме всего остального портретами всяких колдунов, магов и экстрасенсов. Один из них — нахмуренный джентльмен с вытаращенными глазами и бородкой клинышком — уже пару дней не выходил у Макса из головы. Джентльмена звали Фредерик Стед, жил он полтора столетия назад и был фокусником и телепатом.
Макс повернул к библиотеке.
— Постойте, сэр, — внезапно поднял голову дворецкий. — Если вам нравятся картинки, то я, возможно, смогу помочь. В подвале есть небольшой архив, где мы храним списанные издания. Там есть иллюстрированные альбомы. В том числе для детей вашего возраста и необразованных граждан. Полагаю, там же вы сможете найти букварь.
Чешуйчатый сноб явно издевался. Но подвал был хоть чем-то новым.
— Ладно, веди к своему букварю.
Баллард выплыл из-за стола, прихватив фонарь.
— Но, предупреждаю, сэр. Только архив. Не пытайтесь открыть другие двери. Это запрещено.
— Ясен пень.
Они подошли к двери, зажатой меж двух колонн. Дворецкий погремел ключами, петли душераздирающе заскрипели. Луч фонаря выхватил из темноты уходящую вниз винтовую лестницу, такую узкую и низкую, что Балларду приходилось идти боком, вжав голову в плечи.