Пионер, 1954 № 10 (Журнал «Пионер») - страница 11
На кораблях у шведов, на ладьях, на лодках невесть что началось! Заторопились, паруса поднимают. А ветра нету: не море ведь! Вздуется пузом парус, да тут Же и опадёт, заполощет… Крику, шуму, ругани! А толку нет никакого: отплыть не могут. Шестами в дно стали упираться, вёслами гребут - ни с места! Лодки перегрузили, те опрокинулись. Тонет народ, барахтается в Неве. А в панцыре много ли поплаваешь?
А наш народ знаешь ведь какой: ему, когда распалится в битве, что огонь, что вода! Миша был такой, тоже новгородец… Ну, этот из боярских детей: с ним дружина своя пришла… И богатырь был, богатырь… Нынче уж такого редко встретишь! Так вот этот Миша с дружиной прямо в Неву кинулся, где бродом по грудь, а где Еплавь, и давай топором корабли и ладьи рубить. Три корабля утопил. Сильно похвалил его Александр Ярославич!
…Дальше вскользь упомянул Гаврило Олексич, как увидал он: волокут под руки шведского королевича по сходне на корабль, - и ринулся на коне вслед за ним. Но опоздал: шведы успели втащить королевича, а когда Олексич въезжал на сходни, враги столкнули сходни в воду. Упал вместе с конем и Олексич. Однако выплыл и вновь кинулся в битву…
- Э-эх! - воскликнул тут с горечью сожаления рассказчик. - Ну, за малым я не настиг его! Ну да ведь с разгону-то не вдруг проломишься, хотя бы и на коне. Уж больно густо их, шведов, было вокруг него. Люди ведь с оружием не шелуха, не мякина!… - добавил он как бы в оправдание…
Рассказал он Гриньке и о том, как юный воин Савва пробился к самому шатру герцога Биргера, уничтожил охрану, а затем подрубил позолоченный столб, на котором держался весь шатёр. Шатёр с шумом рухнул на глазах всего войска. И это послужило знаком к повальному бегству шведов…
Рассказал он и о гибели другого юноши - Ратмира.
- Дяденька Таврило! А ты видел, как его зарубили? - спросил Настасьин.
Олексич тяжело вздохнул. Понурился. Сурово смахнул слезу.
- Видал… - ответил он сумрачно. - Сильно он шёл среди врагов. Бежали они перед ним! А только нога у него поскользнулась - упал… Тут они его и прикончили. Да! - добавил он, гордо вскидывая голову. - Хоть совсем ещё мальчишечке был - годков семнадцати, не боле, - а воистину витязь! Любил его Ярославич. Плакал над ним!
Так закончил свой рассказ о гибели Ратмира Таврило Олексич. И вновь погрузился в думу, как бы созерцая давно минувшую битву…
- И вот, как сейчас, вижу: кончили мы кровавую свою жатву. Отшумело побоище… И вот подымается на стременах Александр Ярославич наш, снял перед войском шлем свой и этак, с головой непокрытой, возгласил во все стороны, ко всем бойцам. «Спасибо вам, русские витязи! - кликнул. - Спасибо вам, доблестными явили себя все: и новгородцы, и вла-димирцы, и суздальцы, и дружинник, и ополченец!… Слава вам! - говорит. - Постояли за господина Великий Новгород. Постояли и за всю русскую землю!… Слава и вечная память тем, кто жизнь свою сложил в этой сечи за отечество! Из века в век не забудет их народ русский!…» Вот как он сказал, Ярославич… Да!… - убеждённо заключил Таврило Олексич. - Заслужил он своё прозвание от народа - Невской!…