— Позволь только, вернусь, великая госпожа! — оглянувшись, нет ли уха чужого рядом, жаром чёрных, как уголья, глаз мужчина буквально ожёг её лицо. — Петро Солари бежит в Рим с сокровищем, но Петрос скрестит шпаги на мосту в Вероне, там сильна кровная месть. И концы в воду. Я вернусь!
— Храни тебя Господь и заступница наша Дева Мария. — произнесла София сдавленным голосом. — Там как Бог даст. Запомни главное: кардинал Виссарион, мой воспитатель, получит из твоих рук ковчежец с волшебным рогом. Он к празднику святых даров преподнесёт его новому папе. Дождись этого в монастыре, не соглашайся встречаться ни с кем, кроме кардинала. Скажи, что выполняешь епитимью, дал обет затворничества, молчания и воздержания в монастыре францисканском. Тебе поверят. Папа любит свои приобретения выставлять напоказ. Как только настоятель монастыря пойдёт к мессе в собор Святого Петра, напросись сопровождать его. Как добраться до библиотеки, я тебе начертила в плане. Убедишься, что рог на месте, твоя миссия закончена. Только не зевай на мосту в Вероне, у тамошних семейств острые шпаги… Золота на дорогу тебе даю. И товарищей самых лихих.
— Великая княгиня, позволь спросить! — грек уже без стеснения прижал к губам её тонкие пальцы. — Что зодчий твой, где похоронен, не дознаются?
— Не тревожься о том. Отпели его за рекой в церковке в вишневом саду у образа святого У ара. Там некрещёные и не православные души отмаливают со времён Ивана Даниловича. И похоронили в монастырской ограде. Не сам ведь с колокольни сбросился, сорвался нечаянно. Мало ли работных людей в дрызготню эту ног-руг, да и шеи ломают, на верхних ярусах камни ворочая. Имя Петра Фрязина в памяти останется, стены и башни строил, Грановитую палату изваял на диво благолепную. Быть по сему: не только он, и имя его после смерти послужит. Без права на славу, за славу державы московской.
Как часто миг превращается в целую жизнь. Мгновение вечности двое смотрели в глаза друг другу, думая — вот сейчас и закончилось счастье. А мы его не замечали, не ценили и не видели, когда ходили по Боровицкому холму по свежей стружке шаг в шаг, повторяя строки слепого пиита или священные евангелия. Да, тогда мы были счастливы, как уже не будем более. Бесценно каждое дыхание нашей жизни, ибо оно не повторится, унесённое водами рек Леты и Стикса. Зато, возможно, будут другие? Бог весть.
София помнила жадность римских прелатов, отпущенные на её с двумя братьями содержание жалкие три тысячи шестьсот экю в год. Не забыла и то, как её, рождённую матерью фракийкой Екатериной Цаккариа, едко унижали сравнением с кочевницами-амазонками лишь на том основании, что в дивных степях того далёкого края выращивали самых прекрасных в мире коней. Яро стремившийся к унии кардинал Виссарион Никейский всячески напоминал, дня не проходило без намёков, об отступничестве её дяди Константина IX, за что тот, по его мнению, и поплатился троном. Кому из её детей, рождением наследников трона Византии, достанется священная реликвия? Несколько наперстных мощевиков, тонкой работы образ Богоматери, приданое весьма скромное даже по меркам европейских баронств. Однако же поручение, что дала она нынче своему преданному слуге, спустя много веков откроет миру сияние славы трона Восточной римской империи. Разлетятся по миру птицы вещие, сны нагоняющие, разжигающие желчь и страсть. Но лишь достойной руке суждено коснуться настоящего ключа, свивающегося, как змей, вокруг самоцветного камня, чтобы стать собой, потеряв его звезду из уст единорога. Сегодня, сейчас, посланец великой княгини отправится в самодовольный и жестокий вечный город, чтобы стать проклинаемым всеми предателем, храня для всевидящего Бога верность тайной клятве. Из двенадцати детей, что она, София, дочь Морейского деспота Фомы, родила своему венчанному супругу, лишь один унаследует драгоценный амулет-брошь. Настоящую. А Петрос… Он вернётся. Бог милостив. И нет такого слова, что опрокинет её надежду.