— Они настоящие? — непроизвольно вырвалось у меня.
— Мои ресницы или сиськи? — спросила Хизер, и я рассмеялась, впервые после той вечеринки. Я взглянула на ее груди, и мне показалось, что они стали больше, чем я их помнила. Но ведь для балерины плоская грудь была дополнительным преимуществом.
— Ну, раз уж ты сама упомянула об этом…
— Я полностью переделала свои сиськи, — сказала Хизер, тоже рассмеявшись и, казалось, не обращая внимания на ошарашенные взгляды администратора и тех клиентов, которые находились неподалеку от нас. — А ресницы я нарастила. От меня осталось всего процента два самой себя.
Я снова рассмеялась, в восторге от того, что снова могу вести себя как нормальный человек. Я пролила столько слез за прошедшие десять ней, что их хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
— Итак, ты гостишь у бабушки и у дедушки, — сказала я. — Но как ты разыскала меня?
— Я заехала к вам домой, и твоя мама объяснила, где ты работаешь. — Хизер бросила призывный взгляд на красивого мускулистого администратора, затем снова повернулась ко мне: — Отличный экстерьер. Я теперь понимаю, почему тебе здесь так нравится.
— Ты все еще живешь в Сан-Франциско? И танцуешь?
— Вау! — воскликнула Хизер. — Слишком много вопросов и слишком мало времени. Когда у тебя перерыв? Мы можем пойти чего-нибудь выпить?
Мой желудок взбунтовался при мысли об алкоголе, но я кивнула. В придачу к работе встреча с Хизер, пока она гостит здесь, будет для меня превосходным способом отвлечься. Это поможет мне снова встать на ноги.
— Я заканчиваю работу в три часа, — сказала я.
— Может, тогда заодно и поужинаем? — спросила Хизер.
— Конечно, — ответила я, понимая, что все еще не смогу ничего съесть. Мне придется прибегнуть к тем же уловкам, которыми я пользовалась будучи подростком. Например, я разрезала еду на кусочки и старалась так прятать одни куски под другими, что можно было подумать, будто я все-таки что-то съела.
— Ура! — закричала Хизер и снова обняла меня. — Я так рада видеть тебя! Жду с нетерпением рассказов о твоей жизни.
— Я тоже, — сказала я, размышляя, как мне удастся вести дружескую беседу, не упоминая Тайлера. Я надеялась, что Хизер не заинтересуется им. Может быть, если я сама не начну вспоминать о нем, то Хизер тем более не станет. Я задурю ей голову рассказами о колледже, о Дэниэле, о нашей с ним помолвке и недавнем разрыве, отлично зная, что она будет упиваться этими драматическими подробностями. И я ничего не упомяну о вечеринке Четвертого июля. Я не скажу ей, что с того вечера я чувствую себя так, словно внутри меня все сломалось.