— Хороши ребята!
Однако, заслушав рапорты, Александр Васильевич снова замкнулся в себе, посуровел и сказал начальникам:
— Спасибо. Отвлекать от дел не мыслю. Прошу вас, господин генерал-губернатор, возвратиться к службе!
Гаскоина же Суворов придержал за рукав.
— Покажи все, да с толком!
Гаскоин хорошо понимал намерения гостя. Он без дальнейших слов повел Александра Васильевича по заводу, показывая литые болванки и огромные станы. Суворов с глубоким вниманием слушал объяснения.
При выходе гостя из литейной лохматый доменщик моргнул товарищам:
— Говорили — солдат, а то сам Александр Васильевич Суворов. Поглядеть бы толком, да боязно!
Чуткое ухо гостя уловило эти слова, он быстро оглянулся и окрикнул весело:
— Чего боязно? Солдат, помилуй бог, солдат я. Мало что Суворов!
Не ожидая ответа, Александр Васильевич быстро и решительно подошел к работному и крепко обнял его:
— Молодец, братец, знатно работаешь. Спасибо. За отечество спасибо!
— Александр Васильевич! — заревели десятки здоровых глоток в литейной. Гость и глазом не успел моргнуть, как его подхватили могучие руки горновых и понесли.
Они несли полководца, а крепкие бородачи-работные просили:
— Александра Васильевич, родной наш! Герой наш! Ты получше взгляни на работенку нашу!
Работные бережно вынесли его на заводский двор и поставили на землю.
— Гляди, батюшка!
Суворов зорко оглядел двор и скорым шагом побежал по дорожке. Влево, вдоль нее, на деревянных помостах были разложены ножи, вилки, ножницы, посуда, мелкие чугунные изделия. Александр Васильевич морщился и охал:
— Упаси бог, чашки, ложки, плошки, уполовники. Неужель ухватом, помилуй бог, драться?
Он повернулся вправо и пошел обратно вдоль той же дорожки. По краю возвышались пирамиды ядер, бомб, картечи. Александр Васильевич остановился у артиллерийских снарядов и стал их внимательно рассматривать. Он то и дело приговаривал:
— Помилуй бог, как хорошо. Любо, какой славный гостинец шведам?
Суворов ласково поглядывал на Гаскоина.
Осмотр окончился. Александр Васильевич вышел за ворота; там его поджидали петрозаводские купцы. Дородный темноглазый купчина на подносе, покрытом расшитым полотенцем, держал хлеб-соль.
Суворов обрадовался, как малое дитя.
— Вот спасибо, хлеб-то какой. И народ здоровый!
Он выслушал нескладную речь купца и с благодарностью принял хлеб-соль.
Крепко пожав Гаскоину руку, полководец вскочил в тележку.
Начальник завода огорченно закричал:
— Ваше сиятельство, куда вы? Обед ждет!
— Помилуй бог, — откликнулся Суворов. — Петербург ждет. Поспешать надо. Пошли!
И тележка загремела по дороге.