Сам же Левушка Константинов, который был реальным руководителем финансовой пирамиды и нанес преступный ущерб вкладчикам, все эти годы преспокойно проживал в роскоши на израильском курорте и тратил там деньги, украденные им у граждан России. Жил он там вполне себе спокойно аж до того самого момента, пока его мама покинула таки земной мир, и даже не подумал приехать и проститься с любимой мамой Лией Константиновой на смертном одре».
Этот шедевральный по своей незамутненности пример из реальной жизни дает читателям воочию убедиться, сколь широка и непреодолима пропасть, разделяющая внутренний мир разных форм разумной жизни. Традиционная еврейская мораль трактует вполне разумным и оправданным поступок матери, заживо похоронившей себя в заточении ради своего сына-мошенника. Еврейская мораль полностью оправдывает также и поступок сына-вора, который сначала обобрал не евреев, а затем спокойно наблюдал, как его родная мать год за годом гниет от рака в тюрьме, мотая срок за его преступления.
Как бы поступил уважающий себя сын советских человеков белой расы в подобной ситуации? Если бы он только лишь подумал, не бросить ли ему свою родную мать в тюрьме вместо себя, а самому скрыться с деньгами, его бы до конца дней истязала собственная совесть. Но еще до того его бы оплевали и выбросили из своего круга все приличные и достойные люди. Белый советский гоминид, попади он в подобную ситуацию, явился бы в околоток добровольно в тот самый миг, как только его матери предъявили обвинение. Но и это еще не все. Если еврейская мама безраздумно бросилась в тюрьму, чтобы принять на себя наказание вместо своего великовозрастного сына-вора, то белая советская мать этого бы никогда не сделала, знай она твердо, что сын ее — мошенник и поганец, обокравший советских граждан. Мать советского человека вполне искренно полагала, что ее взрослый сын должен непременно сам искупить свои проступки и злодеяния. И мораль белых людей чести оправдала бы такую мать.
Кто посмеет утверждать, что две этические Вселенные — еврейской формы жизни и белой советской — имеют хоть что-то общее между собой? Еврейское сообщество будет считать поступок белой людской матери наивным, глупым и смешным. Сообщество же белых советских людей назовет поступок еврейского сына гнусным, а его еврейской мамы — отвратительным атавизмом патологической животной привязанности к последышу. Повторяю, что поведенческую модель еврейской и советской матери нельзя сравнивать на общей этической шкале по единым меркам плохо/хорошо или добро/зло. Для семитской и советской форм разума не существует общей морали и единой шкалы ценностей. Общее и единое возможно лишь внутри каждого отдельного сообщества разумных форм (рас), и это следует твердо запомнить, выстраивая программу собственной жизни.