Дверь машины все еще открыта, когда мы выламываемся наружу сквозь стеклянный фасад здания, юзом пролетаем по газону и стремглав несемся по подъездной дорожке в сторону Данделион-драйв. Бусара выезжает из Брокенхерста на полной скорости, игнорируя все красные сигналы светофоров. С грехом пополам мне удается закрыть дверь, но никто из нас не произносит ни слова до тех пор, пока мы не оказываемся на трассе I-95. Я даже не знаю, едем ли мы на север или на юг.
– Итак? – наконец спрашивает Бусара.
Я мог бы потратить следующие три месяца, перечисляя все, что произошло, но мне удается ужать повествование до двух фраз.
– Майло мертв, – сообщаю я ей. – Зато твой отец жив.
Бусара резко втягивает в себя воздух, и машина делает зигзаг от обочины к обочине.
– Что?
– Мы видели его в Otherworld. Его аватар впаян в лед в пещере Магны, – говорит Кэт.
– А тело?
– Должно быть, где-то в учреждении, – отвечаю я.
– Из которого мы только что уехали? – взвизгивает Бусара.
– Прости, – говорю я. – Обещаю, что мы вернемся за ним. И за Горогом, и за всеми остальными тоже.
– Когда мы вернемся, их там уже не будет, – говорит Бусара. – Компания вывезет оттуда все и всех еще до рассвета.
– И они будут искать нас повсюду, – добавляет Кэт.
– У нас совсем нет денег, и мы не можем пользоваться кредитками, – замечает Бусара. – И никому из нас нельзя заходить домой.
Кажется, я знаю, что делать.
– Думаю, нам пора нанести визит моему другу Элвису, – говорю я им.
Невозможно убегать бесконечно. Рано или поздно наступает момент, когда ты должен остановиться.
Мы в итоге добрались до Техаса, но я даже не знаю названия места, где мы находимся, – и есть ли вообще вокруг нас хоть что-нибудь. Пустыня, через которую мы ехали, вполне могла бы существовать где-нибудь в OW. Мы свернули, повинуясь указателю, первому, увиденному нами за сотню миль. Он гласил: «КОЛТОН КОРТ», а рядом с названием был изображен пистолет.
Номинально это первая ночь, которую мы с Кэт проводим в одной постели. У нас мало шансов на что-либо большее, учитывая, что Бусара спит в том же номере мотеля, на второй кровати напротив нас. Наверняка мы проснемся все в укусах клопов, но мы не можем позволить себе ничего лучшего, и, кажется, никого из нас это не волнует.
Я так устал, что начинаю бредить, однако несмотря на это сон ко мне не идет. Я сижу на краю кровати, переключая телевизионные каналы. Там нет ничего, кроме белого шума, хотя время от времени я натыкаюсь на устойчивый сигнал. В данный момент я смотрю на зернистое изображение гладко причесанного типа, похожего на торгового агента, который говорит, глядя прямо в камеру. Звук почти полностью выключен, чтобы не беспокоить остальных, но мне становится интересно, что он продает. Мне приходится наклониться вперед и напрячь слух, чтобы расслышать слова: