Вскоре я вышел к условленному месту и увидел голубую малолитражку Зипперлейна.
– Итак, комиссар? – спросил я, усевшись рядом с ним. В профиль он еще больше напоминал печального коршуна.
– Мы едем в тюрьму, – обнадежил он. – Надеюсь, у вас серьезные основания нарушать правила игры?
– Как бы нам вообще не пришлось отказаться от правил игры, – сказал я. – Под личиной дурачка-репортера я много не наработаю (я не сказал ему, что и так уже раскрыт). Нет, я не собираюсь вешать на грудь табличку со своей фамилией и должностью, но что-то нужно менять… Как вы расцениваете историю с Тампом?
– Обычная житейская драма.
– Речь идет о ребенке, пусть и не рожденном, а дети…
– Пустяки, – сказал он. Слишком поспешно сказал.
– И это позиция полицейского офицера? – спросил я. – Абсолютно не мотивированное убийство, а это всегда странно…
– Как вы поступите, если окажетесь перед глухой стеной, которую невозможно обойти или взорвать?
– Поищу калитку, – сказал я.
– А если калитки нет? Мы здесь стоим перед стеной, давно разбили о нее кулаки, а кое-кто и головы…
– Понятно, – сказал я. – Вы признаетесь, что увидели в случае с Тампом Нечто, но боитесь, что окажетесь бессильны что-либо выяснить… Что он говорил на допросах?
– Орал, чтобы его повесили… Вот, возьмите. Сделали специально для тюрьмы.
Он положил мне на колени бордовое удостоверение криминальной полиции, украшенное моей фотографией, заверенной двумя печатями. Очередная вымышленная фамилия в сочетании со званием старшего инспектора.
– Комиссар, что вы знаете о проекте «Гаммельн»?
– То же, что и все, – сказал он.
– То есть?
– Знаете что, поговорите вы об этом с мэром. Родилась эта светлая идея в его аппарате, они сами запрягли ученых и курировали всю работу до завершения проекта. Разумеется, в контакте с вашей Коллегией, как вы знаете.
Я ничегошеньки не знал, но не рассказывать же комиссару, что мне всего лишь подсунули альбом газетных вырезок о чудесах города и краткое изложение ученых дискуссий. Я и понятия не имел, что существуют некие проекты. Честно говоря, с таким я еще не сталкивался. Скрывать от офицера моего ранга материалы, касающиеся операции, которую ему предстоит отработать, – нечто ненормальное. Значит, у Святого Георгия были на то свои причины…
Зипперлейн тормозит перед железными воротами, и створки начинают медленно раздвигаться. Тюрьма выглядит как все тюрьмы, к сожалению, сохранившиеся еще на планете, – угрюмые здания с зарешеченными окошечками и вовсе без окон, ни клочка живой земли, сплошной бетон и асфальт, спирали проволоки по гребню высоких стен, сторожевые вышки.