– Адам Гарт, журналист, – сказал я.
– Очень приятно. Руперт Берк.
Ну да, конечно. Из звезд.
Она очень выразительно посмотрела на этого своего Берка, и Берк сговорчиво пробормотал, что ему пора, у него, собственно, деловое свидание и он, с нашего позволения, нас покинет. И покинул.
– Нечего так на меня смотреть, – сказала Сильвия. – Ничего у меня с ним нет. Ни с кем ничего нет. Тебя жду, как дура. А ты, Голем, свинья преизрядная – писать женщине, которую ты любишь и которая любит тебя, такие идиотские письма. А еще полковник. И таких дураков еще именуют великолепными гепардами. Гепард – такой добрый и милый зверь…
Она стоит передо мной, тоненькая, красивая, черные волосы рассыпались по плечам, на шее ожерелье из марсианских камешков, подарок астронавтов с «Синдбада». И я понимаю, что я в самом деле дурак и свинья, что никуда мне не деться – вернее, притворяюсь, что понял это только сейчас, а не два месяца назад…
– Ты занят?
– Не особенно, – сказал я. – Точнее, пока что абсолютно свободен. Как ветер. Как три ветра…
– Тогда пошли, – сказала она. – Поплачешься. Вижу я тебя насквозь, опять тебе плохо…
У нее есть золотое качество – умеет молча сопереживать…
Мы вошли в шикарный номер, заперли дверь, и она сразу же обхватила меня, прижалась. Тронула ладонью кобуру под пиджаком и попросила:
– Убери его, ладно?
Я отнес пистолет в ванную, запихнул его там в шкафчик – пусть раз в жизни полежит рядом с косметикой от лучших фирм. Сильвия поставила передо мной чашку кофе, села напротив и уставилась жалостливыми бабьими глазищами.
– Ты говори, – сказала она. – Тебе ведь плохо…
Я медленно отходил, отплывал, отрешался от мира за окном, от его головоломных проблем и жестоких загадок, требующих не менее жестоких отгадок, позволил себе ни о чем не думать, разрешил на пару часов такую роскошь.
– Воспоминания динозавра, том второй, – начал я тихо. – Мы ведь динозавры – как и те, за кем охотимся. Когда они исчезнут, уйдем и мы. Да мы уже уходим, у нас не будет потомства, как у динозавров… Неделю назад, проанализировав исследования одной сверхзасекреченной комиссии, Совет Безопасности принял решение с будущего года отменить набор в военное училище «Статорис» и проработать наиболее рациональный план последующей ликвидации означенного училища. Последняя на планете военная школа закрывается. Нам уже не требуется молодая смена, все дальнейшее – дело полиции. Современный терроризм исчерпал себя, загнал в угол и вымирает. Это несказанно хорошо. Но вот как быть нам, великолепным гепардам? Мы умеем только ловить и стрелять, мы умеем умирать и рушиться с неба на бьющие навстречу пулеметы. Мы этим занимались всю сознательную жизнь. И ведь мы все понимаем, так и должно быть, для того мы и работали, для того многие и погибли – чтобы на Земле не осталось нужды в военных. Нас скоро забудут, еще до того, как умрут последние из нас. Впрочем, нас уже забывают… Лет через двадцать люди скажут: это были смелые и благородные парни, их нужно уважать, но хорошо все же, что они ушли и никого больше не учат убивать голыми руками и стрелять в темноте на шорох. Эпоха. Как это больно и грустно, когда уходит эпоха… И ведь мы ничего не требуем – ни памятников, ни мемориальных досок, ни почета. Нам просто грустно и горько от того, что понять нас могут только такие же, как мы…