– Послушайте, может быть, вам просто жаль, что не станет того мира, для которого вы столько сделали, и придет другой, ровным счетом ничем вам не обязанный?
– Так… – сказал я. – Считаете, мы работали зря? Дрались зря? Умирали зря?
Я почувствовал, что закипаю. Черт тебя побери, как ты смеешь рассуждать о таких вещах? Где ты был, когда мы восемнадцатилетними уходили в Войска ООН – совершенно добровольно, потому что не могли иначе? Ты хоть представляешь, что это такое – прыгать на пулеметы? А убитых ты видел? Замученных?
Я сдержался и ничего не сказал, понимая, что не могут все поголовно жители Земли стать военными и контрразведчиками, – мы дрались как раз за то, чтобы не осталось на планете военных…
– Рождение нового мира… – сказал я. – А вы подумали, в какой бардак превратится мир, когда ваша биоцивилизация начнет победное шествие по планете?
– Но ведь все совершится не в один миг. Десятки лет…
– Еще не лучше. Десятилетия хаоса, миллионы морально травмированных людей, на глазах которых распадается весь мир.
– При любых переменах, даже самых благотворных, есть пострадавшие, и немало. Но в отличие от всех прошлых перемен, сопровождавших переходные этапы, сейчас пострадавшим не грозят голод, смерть, физические страдания.
– Им грозит кое-что пострашнее, – сказал я. – У них не будет будущего, им предстоит жить в чужом будущем…
– Но ведь не бывает так, чтобы перемены удовлетворяли ВСЕХ. Поголовно. Вам не приходит в голову, что ваша позиция – позиция обывателя, смертельно ненавидящего любые перемены, потому что они связаны с определенными хлопотами и неудобствами?
– Скажите лучше, какую роль вы сами во всем этом играете, – сказал я.
– Небольшую, почти что никакую. Поймите, они не потерпели бы наставников и учителей. Просто я и еще несколько человек пытаемся осторожно исследовать, изучать, деликатнейшим образом подсказывать… Почему вы ничего не спрашиваете об экстремистах?
– Вот они-то как раз меня мало интересуют. Знаете, Даниэль, больше всего меня удивляют не всевозможные научные чудеса, а то, как молниеносно реагирует на них всякая сволочь и пытается использовать в своих целях. Столько раз сталкивался… Все мне и так ясно – прослышали, явились, шантажировали. Чем они вас пугали – что станут стрелять в детей? Воду в водопроводе отравят? Алису похитят?
– Откуда вы знаете?
– Господи, я их вылавливаю который уж год, знаю от и до… Итак, они вас шантажировали, и вы, начавши с ними игру, тем временем отправили в нашу дублинскую штаб-квартиру призыв о помощи… – Я усмехнулся и показал на стол, на исписанные листы. – Узнаю почерк. Так вот, Даниэль. Я верю всему, что вы мне рассказали. И именно поэтому запускаю машину. И не нужно считать меня палачом, а вас – жертвой. Будь у вас возможность помешать мне, вы бы помешали?