На другой день он тоже бегал, куда хотел. Похоронил мать - и опять на огород, на речку!…
Место матери в семье заняла бабка. Молча и без жалоб взвалила она на свои семидесятилетние плечи заботу о детворе. Попыталась было найти помощницу себе, детям мать - оженить отца. Невесту приглядели на деревне самую плохую - кособокую рябую девушку «в годах». Хорошая-то разве пойдёт на восьмерых сирот? Невеста пришла со своим отцом - «смотреть двор». Увидела всех ребят сразу (бабка одела всех их «в праздничное» и выстроила в ряд), заплакала и убежала.
Больше отец уж и не сватался… Он совсем духом пал после смерти жены. Приплетётся с работы (всё кулацкий хлеб, давно уже съеденный, отрабатывал), сядет к столу, схватится за голову и начнёт горевать: «Как жить? Как жить?! Хлеба нет, матери пет! Как детей теперь растить?! Ни земли, ни скотины!…»
Ребятишки на печке потихоньку заскулят, а бабушка всех сразу утихомирит: на внучат прикрикнет, а отца пристыдит, что разнюнился. Выпрямится, голос бодрый сделает и начнёт рассказывать, как она, баба-вдова, шестерых детей вырастила, да ещё при лютом барине, да в подневольном крепостном труде. Щенят барских своей грудью кормила, а своё дитя хлебную жёваную соску в это время сосало. «А у нас, гляди-ка, уж и не так плохо: Марфушку в няньки с весны отдадим, я и с Поляхой в огороде управлюсь (А Поляхе девять лет!). Петьке на то лото уже восемь будет, с тобой работать пойдёт, а там Савка подрастёт, малый он на диво кряжистый да сильный - вот тебе и работники, да ещё и в дом принесут за труды». Повеселеет отец, а о ребятах и говорить нечего: любили они бабушкины «всамделишные» рассказы больше сказок, да и не охотница она была до выдуманных сказок-то.
И трудный день, запнувшийся было на горестной вспышке отца, вновь, покатится дальше своим чередом, вслед за другими, такими же похожими друг на друга, как зёрна ржи…
«Зерно к зерну - растёт ворошок, а день ко дню - будет годок…» Так, и шли незаметно года, а с ними вырастали и дети.
Как большинство деревень того времени, савкина родная деревня была бедная-пребедная. На всю деревню было только две пары сапог. В этих сапогах женились все парни деревни и сразу же возвращали их хозяевам и переобувались в свою обычную обувь - лапти, плетённые из древесных лык, или чуни из верёвок.
Плохо жилось ребятишкам зимой. Одежды и обуви у малолетних нет, в избах холод, сидят ребята день и ночь на печке. От тесноты да от скуки толкаются там целый день. То подерутся, то поиграют, визг на печке не смолкает. А тут ещё и темнота: избы освещаются лучинами.