- Вы убежали, - сказал он, - на юг, к черным грекам, а меня бросили.
- Ты еще не был готов, - ответили они. - Теперь ты готов. И ты уже бегал на юг.
- Ишь вы, бабки-вояжерки... - Петров подмигнул им.
Нина и Дина отправились в свой вояж после следующего эпизода.
Как-то во время оперы "Отелло", жалея несчастную Дездемону и несчастного мавра, Нина подумала: "Жизнь трудная. Какая-то - не поймешь. Et tout de meme, allons, courage!* Нужно к смерти все заблаговременно приготовить, чтобы Сашу лишними заботами не обременять". Конечно, она тут же поделилась своими мыслями с сестрой Диной.
_______________
* И тем не менее держись! (Фр.)
- Давай, Дина, все купим. И гробы. Саше и Сонюшке будет меньше хлопот.
Купили. Все, вплоть до чулочков в резинку.
Софья, морщась, говорила:
- Дикарство какое-то. Язычество. Почему нужно умирать во всем новом?
Однажды, после долгого перерыва, Петров с женой пошли навестить старух.
Еще с первого этажа услышали громкий плач. Испуганные, запыхавшиеся от крутого подъема, вломились они в квартиру.
Посередине комнаты на табуретках стоял гроб. В гробу в кружевном чепце лежала мама Петрова. Тетка стояла на коленях в изголовье и рыдала.
Горло у Петрова сплющилось и слиплось, как резиновая трубка. Колени ослабли. А мама вдруг села в гробу и, погладив свою сестру по плечу, сказала:
- Погоди, Ниночка, погоди. Excusez-moi je dois arranger le volant*. Потом, поправив на себе что-то, она увидела сына с невесткой и всплеснула руками. - Сашенька, Сонечка, проходите. Сейчас будем чай пить. А мы тут плачем. Мы с Ниночкой решили умереть в один день. Поплакать-то нам не удастся. Мы и решили, что и поплачем заранее. Наплачемся вдоволь. Я об Ниночке уже поплакала. Теперь она по мне плачет.
_______________
* Извини, я поправлю оборочку (фр.).
Горло у Петрова отпустило, но колени ослабели еще пуще. У двери всегда стоял стул с плешивой бархатной обивкой, и он сел на него. Рядом что-то грохнуло - дом сотрясся. Петров повернул голову: ушла Софья - ушла, хлопнув дверью. Петров вздохнул глубоко. Поднялся. Вынул маму из гроба.
- Ну вы и циркачки, - сказал он.
А они во всем одинаковом стояли перед ним, прижимали к груди кулачки, завитки седых волос выбивались у них из-под кружевных чепцов. Они вытирал" свои заплаканные батистовые личики батистовыми платочками и говорили, всхлипывая:
- Сашенька, если вдруг тебе нужно будет уйти, если даже ты будешь прав на все-все проценты, сколько их там... не хлопай, пожалуйста, дверью. Хлопать дверью, Сашенька, некрасиво. Неинтеллигентно.