Петров представил увесистую книгу почему-то в сине-белой обложке, представил, как люди ее в руки берут, перелистывают, и вдруг испугался, даже потом покрылся и побледнел сильно.
Арсений говорил - собственно, только он и говорил:
- Я эгоцентрик - если замолчу, мне будет скучно. Слушай, Саша, и ты, разбойник, слушай. У меня есть древний тост. По-моему, персидский. Персы очень любили тосты. Грузины у них научились. Наливайте. Я сейчас его вспомню. Лидия Алексеевна, вам не скучно? Скучала женщина в объятиях... Ага, вспомнил... Воевали в древности двое: один шах, восточный деспот, и один див, ростом с пирамиду Хеопса. Див швырял в деспота целыми дубовыми рощами. Обламывал верхушки гор и все в этого деспота швырял. Короче безобразничал. А шах - он был маленький, но лукавый и верткий - владел черной магией и с ее помощью отводил все удары громадного дива, - и все помощники у него были подонки, один другого гаже. Но вот аллаху надоела их грызня, он взял да и бросил обоих в глубокое зловонное озеро. Див-великан встал во весь рост, высунул голову из зловонной жижи. Стоит, покуривает сигарету. Смотрит, неподалеку высунулся из жижи шах. Откашлялся и говорит: "Эй ты, проклятый див, дай закурить". Див протянул ему сигареты и спрашивает: "Слушай, негодяй, ты плаваешь или под тобой мель?" - "Подо мной мои верные слуги: визири, платные убийцы, штатные доносчики, клеветники-любители, завистники. Последних больше всего. И все мы, - шах усмехнулся, - стоим на плечах у того миляги парня, который однажды предал своего товарища. Знай, о ты, проклятый див, что всегда, у всех народов, найдется тот простой симпатичный миляга-парень, который продаст товарища. На этом, о отвратительный, и зиждется наука управлять, а ты горы ломаешь, грудью прешь - противно мне, о безобразный, тебя лицезреть".
- Давай тост, - строго сказала Лидия Алексеевна. - Это байка, а нам нужен тост.
- Конечно. - Арсений встал. - Конечно. Так выпьем за то, чтобы наш институт процветал и народ в нем жил дружно. Петров, я твой друг? Я тебя предавал? Ты меня уважаешь?
- Я тебя уважаю, - сказал Петров.
- Я вас всех уважаю, - сказал Пучков Костя. - Но подаю заявление об уходе.
- Ну и дурак, - сказал Арсений. - Из тебя настоящий ученый получится. Не то что этот художник слова Петров.
Потом поехали выпить по чашечке кофе с ликером. Арсению захотелось петь. Он затянул "Старинные часы". Костя пошел приглашать на танец буфетчицу, но Лидия Алексеевна вытащила их на улицу и затолкала в машину.
Петров предложил ехать в подвал - там, мол, можно и петь, и танцевать, и даже рыдать, если кому охота.