- Смещение либидо в сторону творчества не универсально, оно доступно немногим.
- Великий Логос.
- Постригся и как будто умнее стал.
- Я тост произнесу.
- Логос...
- Заткнись морковкой. Я тост... Слушайте тост! Починяет мастер Вася канализацию в люке - специалист. Стоит в жиже по горло. Протягивает руку вверх, не глядя, и командует своему подмастерью джинсовому Пете: "Шведку!" Джинсовый Петя ему шведский ключ в руку. Вежливо. Мастер ныряет в жижу. Что-то там подкрутил - жижа стала булькать, уходить. Мастер снова протягивает руку вверх, как хирург, не глядя, и командует: "Разводник!" Джинсовый Петя ему разводной ключик. Вежливо. Мастер что-то отвинтил в жиже, и она вся ушла. Вылез мастер-специалист из люка, почистил щепочкой одежду. Стряхнул что-то со щек. И говорит Пете джинсовому: "Учись, говорит, - пока я жив, не то всю жизнь инструмент подавать будешь".
- Ужас, - сказала девушка, сидевшая рядом с Петровым.
Аркашка глянул на нее глазами конокрада. Кивнул.
- Так выпьем же за родство душ, поскольку мы не кони.
- Какая гадость; Как он доволен, - сказал девушка, сидевшая рядом с Петровым. - По-моему, он дурак.
В Аркашкиных разговорах кипели амбиции. Талант Аркашкин был мелок. Петров это видел и потому грустил.
- Рвение к тостам - признак карьериста, - сказала девушка. И спросила: - Вы кто? Вы тут зачем?
- Я его отец, - сказал Петров.
Сын Аркадий с историческим напором объяснял гостям, что нация и народ - понятия жутко и совершенно разные. Нация - это элита, народ - все остальное.
- Важно сохранить нацию! - кричал сын Аркадий.
- Значит, как я понял, ты - нация, а зрители в зале - народ, - сказал Петров.
- А ты пиши диссертацию. Может, прорвешься. - Сын Аркадий осмотрел его с пренебрежением. И захохотал. И сказал сквозь веселые слезы и кашель: - Не в ентим дело, папашка. Здоровье дороже. Правда, мать?
Петров ушел незаметно. Девушка, которая сидела рядом, тоже ушла.
- Извините, - сказала она на улице. - Я все думала: какие же у него родители? Я о вас плохо думала.
- Правильно. Мы не приучили Аркадия к одиночеству. А не научившись быть наедине со своими мыслями, не научившись оппонировать самому себе, человек так и не научится мыслить. От собственных мыслей, если они вдруг появляются, Аркадий, я думаю, испытывает зуд по всему телу, как, знаете ли, от насекомых.
- Не знаю, - сказала девушка сухо и исчезла в слякотной новогодней мгле.
В новогодних лужах плыли морские львы, их спины лоснились, играли радугами, как нефтяные пятна. Их голоса сливались с музыкой из счастливых окон.