Пионер, 1954 № 11 (Журнал «Пионер») - страница 28
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов…
Внезапно к поющим присоединяются голоса из немецких окопов:
…С Интернационалом
Воспрянет род людской.
Поёт многоголосый хор на русском и на немецком языках. И вот солдаты, немецкие и русские, выскакивают из окопов, обнимаются, целуются…
Писатель Фурманов рассказывает, как в годы гражданской войны чапаевцы, приблизившись к отрядам Колчака, запели «Интернационал»: «Повидимому, странное чувство испытывали колчаковские солдаты - они не стреляли».
Великую власть над волей и чувствами людей обрела песня, которую написал поэт-коммунар Эжен Потье. Недаром Левин назвал автора «Интернационала» «одним из великих пропагандистов посредством песни».
«Интернационал» неотделим от Октябрьской революции, от завоеваний Октября, от побед нашего народа. Нет второй такой песни на земле.
В самые решительные и торжественные минуты жизни советские люди обращаются к партийному гимну - «Интернационалу».
«Это есть наш последний и решительный бой», - пели солдаты и офицеры нашей армии, бросаясь в жестокие сражения с фашистами в дни Отечественной войны. С петлей, накинутой на шею, срывающимся голосом запел «Интернационал» обречённый на казнь четырнадцатилетний партизан Шура Чекалин. С «Интернационалом» шли в свой «последний, решительный», в смертный свой бой Ульяна Громова, Сергей Тюлени», Иван Земнухов и их друзья-молодогвардейцы. «Интернационал» звучал и будет звучать для всех нас голосом революции, голосом советской Родины, голосом партии…
Моряки пели: «По морям, по волнам»; у красноармейцев были песни: «Белая армия, чёрный барон», «Мы красная кавалерия» и множество других. В заводских клубах слышалось:
«Мы - кузнецы…» И только особой комсомольской песни не было.
Ещё в апреле 1922 года один молодой слесарь горячо убеждал молодого поэта Безыменского написать такую песню:
- Напиши, обязательно напиши! Чтобы заря утренняя была, и мы все, и фронты, и фабрики…
А вскоре после этого Александра Безыменского вызвали на бюро ЦК комсомола, или, как говорили тогда, Цекамола, и поручили ему написать в трёхнедельный срок гимн комсомольцев.
- Помни, - сказали Безыменскому, - сейчас три часа дня. Через три недели, ровно в три часа дня, ты нам читаешь текст комсомольского гимна. Если ж ты напишешь его раньше, вызывай нас в любое время дня и ночи…
Возвращаясь домой, поэт придумал первые строчки песни. Той же ночью в Цека-моле раздался телефонный звонок:
- Песня готова!
И тут же, ночью, было созвано бюро.
Это было странное собрание. Слушатели сидели на столах и подоконниках. А посредине стоял «докладчик» и пел.