– Однако в Сеуте стоит «Балеарес».
– Стоит. Возможно столкновение, и хотя красные – далеко не морские волки, исход его предсказать не берусь. В любом случае – это еще одна причина не медлить… Успехи есть?
– Кое-какие.
Рексач замер, а потом с подозрением проговорил:
– Надеюсь, вы меня введете в курс дела.
– Разумеется.
Рексач окинул его оценивающим взглядом. Потом принялся поглаживать и слегка постукивать себя пальцами по животу. Я не завтракал еще, сказал он Фалько, вас поджидал. В брюхе пусто, как и в кармане.
– Здесь напротив, в «Минзахе», прекрасно кормят. У меня там кредит – я их давний клиент… Пригласил бы вас позавтракать, но нехорошо будет нам вместе показываться на людях. Здесь все знают, на кого я работаю.
– Теперь уже и про меня всем все известно, – кривя губы злой насмешкой, ответил Фалько. Он поднялся, взял плащ и шляпу. – Так что я вам составлю компанию.
Они под дождем перешли улицу, причем Рексач влек анатомическое диво своей туши, как всегда, загребая на ходу руками. Толкнув вращающуюся дверь, спустились по лестнице в патио и заняли столик подальше от других.
В ресторане было еще несколько человек, все – европейцы. Рексач сделал обширный заказ, а Фалько ограничился тостами с оливковым маслом и стаканом молока.
– Вы не любите кофе? – спросил Рексач, поглядев на него с любопытством.
– Я и так принимаю слишком много аспирина.
– А-а, понятно. Отсюда и молоко… Да, говорят, аспирин губителен для слизистой желудка.
– Говорят.
Последовало недолгое молчание. Рексач в раздумье кусал губу.
– Я вчера выпивал с Истурисом – это мой коллега из того лагеря… – сказал он наконец. – Я ведь вам говорил, помнится, что мы с ним в добрых отношениях, да?
– Говорили. А я ответил, что это разумно.
Щеки Рексача раздвинулись в медовой улыбке.
– У вас отличная память.
– Стараюсь, чтобы хоть какая-нибудь была.
– Так вот, мы с этим самым Истурисом исповедуем принцип «живи и жить давай другим». Я ему кое-что рассказываю, он – мне… Так, пустяки, ничего важного, но вам это может быть интересно.
– Так о чем же шла речь?
– О троих коммунистах, прибывших на «Маунт-Касл». Красный комиссар, американец и женщина… Мой коллега, по всему судя, обижен на них – они обошлись с ним крайне скверно.
– Это он вам сказал?
– Прямо не сказал, но смысл был именно таков. Мы давно с ним знакомы.
Принесли заказ. Рексач с видимым удовольствием уничтожил яичницу с беконом и выпил чашку кофе. Фалько, прихлебывая молоко, покропил оливковым маслом и съел свои тосты.
– По всему судя, этот самый комиссар Трехо – большая гадина, – сообщил Рексач.