Несмотря на пытки и издевательства, эти далеко уже не молодые и не очень здоровые люди явили образец силы духа и мужества. «Если бы не пуля в финале, не кровь, можно было бы и порадоваться отваге подследственных», — пишет Александр Борщаговский.
Все подсудимые были евреями: актер Вениамин Зускин, академик Лина Штерн, писатели Перец Маркиш, Лев Квитко, Самуил Галкин, Давид Гофштейн, главный врач Боткинской больницы Борис Шимелиович, бывший член ЦК ВКП(б) Соломон Лозовский… Это был этнический судебный процесс. Судили не за преступление, а за происхождение.
Приговор по «делу Еврейского антифашистского комитета», созданного в 1941 году для борьбы с нацизмом, должен был показать, что все евреи — американские шпионы и работают на заокеанских хозяев. Но процесс провалился.
Председательствовавший на процессе генерал-лейтенант юстиции Чепцов прежде быстро и без колебаний выносил смертные приговоры по делам, подготовленным следователями Министерства госбезопасности. Так, в 1950 году он приговорил к смерти за «шпионаж и измену» Мириам Железнову (Айзенштадт) и Самуила Персова. Тогда генерал вполне удовлетворился «доказательством» их вины — официально отправленными за рубеж (для публикации в иностранной печати) восторженными статьями о Московском автозаводе имени И.В. Сталина, очерками о евреях Героях Советского Союза…
Но когда по решению ЦК был устроен двухмесячный суд над руководителями Еврейского антифашистского комитета с подробными допросами обвиняемых, дело рухнуло. И генерал Чепцов увидел это первым. Он, пишет Борщаговский, даже проникся уважением к подсудимым.
Сидевшие на скамье подсудимых известные актеры, писатели, врачи не участвовали в подготовке террористических актов против товарища Сталина, не занимались шпионажем и предательством и даже не вели антисоветской пропаганды.
Только одно преступление признал за своими подсудимыми генерал-лейтенант Чепцов. Он уличил их в желании писать на родном языке, издавать книги на идиш, иметь свой театр и ставить в нем еврейские пьесы, сохранить школы с преподаванием на еврейском языке.
Генерал Чепцов упрекал одного из подсудимых:
— Зачем коммунисту, писателю, марксисту, передовому еврейскому интеллигенту связываться с попами, раввинами, мракобесами, консультировать их о проповеди, о маце, о молитвенниках, о кошерном мясе?
Власть требовала от евреев полной ассимиляции, как требуют ее сейчас от русских в республиках бывшего СССР. Малограмотный следователь, увидев, что писатель Абрам Каган правит ошибки в тексте собственного допроса, избил его: знает, подлец, русский язык, а пишет на еврейском! Забота о национальной культуре признавалась вредной и антипатриотичной. Но расстреливать за это генерал и его заседатели не хотели.