В 1925 году я передал Вам официальную выписку о решении ЦК АКП(б) по этому вопросу, которым я был совершенно реабилитирован, так как факт моей работы в контрразведке с ведома партии был подтвержден заявлениями тт. Мирза Давуд Гусейнова, Касум Измайлова и др.».
Берия даже посылал своего помощника Всеволода Николаевича Меркулова в Баку, чтобы он порылся в партийных архивах и нашел нужные документы. Меркулов потом рассказывал, что обнаружил два или три документа, в которых упоминалось имя Берии. Это были протоколы Бакинского комитета партии, написанные на четвертушках писчей бумаги и подписанные Григорием Наумовичем Каминским, который с осени 1920 года был секретарем ЦК Компартии Азербайджана и председателем Бакинского совета рабочих и красноармейских депутатов.
Меркулов привез документы Берии, тот пролистал их, остался доволен и положил в сейф. Когда он в 1938 году перебирался в Москву, то поручил Меркулову разобрать все его бумаги и нужное отправить в столицу. Все важные документы Меркулов зашил в мешки из бязи, запечатал и отправил фельдсвязью.
До Сталина тоже дошли разговоры о работе Берии на азербайджанскую разведку. Берия приказал Меркулову отыскать привезенные из Баку документы и быстро составить объяснительную записку на имя Сталина. После чего Лаврентий Павлович уехал на ближнюю дачу. Надо понимать, Сталин объяснениями удовлетворился, тем более что Берию проверили заранее.
За год до назначения Лаврентия Павловича в Наркомат внутренних дел Сталин получил рапорт от бывшего председателя ГПУ Закавказской Федерации Ивана Петровича Павлуновского. Теперь Павлуновский работал в Москве заместителем наркома тяжелой промышленности и был избран кандидатом в члены ЦК.
Он писал:
«Перед отъездом в Тифлис меня вызвал к себе председатель ОГПУ т. Дзержинский и подробно ознакомил меня с обстановкой в Закавказье. Тут же т. Дзержинский сообщил мне, что один из моих помощников по Закавказью т. Берия при мусаватистах работал в мусаватской контрразведке. Пусть это обстоятельство меня ни в какой мере не смущает и не настораживает против т. Берии, так как т. Берия работал в контрразведке с ведома ответственных товарищей-закавказцев и что об этом знает он, Дзержинский, и т. Серго Орджоникидзе.
По приезде в Тифлис, месяца через два, я зашел к т. Серго и передал ему все, что сообщил мне т. Дзержинский о т. Берии. Тов. Серго Орджоникидзе сообщил мне, что действительно т. Берия работал в мусаватской контрразведке, что эту работу он вел по поручению работников партии и что об этом хорошо известно ему, т. Орджоникидзе, т. Кирову, т. Микояну и т. Назаретяну. Поэтому я должен относиться к т. Берии с полным доверием, и что он, Серго Орджоникидзе, полностью т. Берии доверяет.