В 1939 году в номенклатуре ЦК числилось примерно тридцать три тысячи человек — от наркомов до парторгов ЦК на заводах и стройках. Из них половина вошла в номенклатуру в годы большого террора.
За эти годы сменилось девять десятых секретарей обкомов, крайкомов и ЦК национальных республик. Выдвинулись молодые работники, которые совсем недавно вступили в партию. Прежние ограничения, требовавшие солидного партстажа для выдвижения на крупную должность, были сняты. Молодые люди, не получившие образования, совершали головокружительные карьеры, поэтому они поддерживали репрессии, которые освобождали им дорогу наверх.
Сталин не доверял старому поколению и не считал его пригодным для работы. А чиновники нового поколения были всем обязаны Сталину, испытывали к нему признательность, были энергичны и желали доказать свою пригодность.
Уже упоминавшийся Корнелий Зелинский оставил крайне любопытные воспоминания о своих разговорах с Александром Александровичем Фадеевым.
Генеральный секретарь Союза советских писателей Фадеев пользовался особым расположением генерального секретаря партии. Сталину он нравился даже чисто по-человечески.
Фадеев рассказал о том, что он был в качестве гостя на съезде партии Грузии в 1937 году и покритиковал потом в письме Сталину культ первого секретаря Берии. Берия это запомнил. Прошло время, Лаврентий Павлович стал наркомом внутренних дел. Аресты продолжались. Фадеев был очень лояльным человеком, но иногда пытался вступиться за кого-то из тех, кого знал и любил.
Сталин сказал ему:
— Все ваши писатели изображают из себя каких-то недотрог. Идет борьба, тяжелая борьба. Ты же сам прекрасно знаешь, государство и партия с огромными усилиями вылавливают всех тех, кто вредит строительству социализма, кто начинает сопротивляться. А вы вместо того, чтобы помочь государству, начинаете разыгрывать какие-то фанаберии, писать жалобы и тому подобное.
Тем не менее, когда арестовали женщину, которую он хорошо знал, Фадеев поручился за нее. Прошло несколько недель, прежде чем ему ответили. Позвонили ему домой:
— Товарищ Фадеев?
— Да.
— Письмо, которое вы написали Лаврентию Павловичу, он лично прочитал и дело это проверил. Человек, за которого вы лично ручались своим партийным билетом, получил по заслугам. Кроме того, Лаврентий Павлович просил меня — с вами говорит его помощник — передать вам, что он удивлен, что вы как писатель интересуетесь делами, которые совершенно не входят в круг ваших обязанностей как руководителя Союза писателей и как писателя.
Секретарь Берии повесил трубку, не ожидая ответа.