Вождь был недоволен Маленковым и 4 мая 1946 года специальным постановлением политбюро лишил его должности секретаря ЦК:
«1. Установить, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов — над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП(б).
2. Признать необходимым вывести т. Маленкова из состава секретариата ЦК ВКП(б)».
Судьба Маленкова висела на волоске. В Министерстве государственной безопасности уже стали собирать показания на Маленкова, готовясь к его аресту. Следователи, занимавшиеся «авиационным делом», не без удовольствия говорили: «Маленков погорел».
Сын Маленкова пишет: «Некоторое время он находится под домашним арестом, а потом Сталин решает послать его на хлебозаготовки в Сибирь».
Георгий Максимилианович предупредил свою мать, которая постоянно просила его помочь тем или иным людям:
— Не смогу я тебе больше помогать, мама. Самому бы кто помог…
Маленков тоже ждал ареста. Но Сталин передумал и вернул Маленкову свое расположение. Так что опала продолжалась недолго, всего три месяца — до 2 августа, когда Сталин сделал Георгия Максимилиановича своим заместителем в правительстве. Правда, для начала Маленкову поручили всего лишь «наблюдать за работой Министерства электропромышленности, Министерства промышленности средств связи и Министерства связи». 1 июля 1948 года Сталин подписал постановление политбюро: «Ввиду расширения работы ЦК дополнить секретариат ЦК т. Маленковым…» Сталин вновь ввел его в состав политбюро. А позиции Жданова вскоре ослабли.
11 мая 1946 года Шахурин, Новиков, член военного совета ВВС Н.С. Шиманов, заместитель командующего ВВС А.К. Репин, начальник Главного управления заказов ВВС Н.П. Селезнев, заведующие отделами управления кадров ЦК А.В. Будников и Г.М. Григорьян, отвечавшие в аппарате за авиапромышленность, были осуждены Военной коллегией Верховного суда на разные сроки тюремного заключения.
Маршала Новикова использовали для более крупного дела — из него выбивали показания на маршала Жукова.
Когда через несколько лет самого Абакумова арестовали, он сказал на допросе:
— Мы можем бить арестованных. В ЦК меня и моего первого заместителя Огольцова многократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно.
В следственной части у Абакумова было разделение труда. Одни, малограмотные, выбивали показания из арестованных. Другие, с образованием, писали протоколы. Они так и назывались: «забойщики» и «писари».