- Вот, - указал мне на низенькую тумбу Данисто, предварительно смахнув с неё гору каких-то деревяшек. - Садись.
- Я лучше постою, - натянуто улыбнулась, прижимая ладонь к пораненному плечу.
А жжение всё не унималось, наоборот, становилось всё больнее и больнее.
- Да что такое-то, - пробурчала, отнимая руку от царапины.
Заглянула в прореху разорванного рукава и поняла - нужно звать Бронира.
Царапина была совсем пустячной, даже кровь не выступила, только кожа слегка покраснела и вздулась. Но вокруг неё происходило что-то неладное. От красной полоски по плечу начали расползаться чёрные кривые полосы - словно корни, разрастающиеся всё дальше и дальше.
- Зови Броню, кажется я траванулась, - прошептала, наблюдая за быстро распространяющимися по коже чёрными отростками.
- Чего? - не понял Данисто.
- Бронира зови! - истерично заверещала я, чувствуя, как начинает неметь рука.
Ну хоть жжение вместе с чувствительностью начало проходить, и на том спасибо.
Как говорится, во всём нужно искать положительные стороны. Так вот, положительная сторона в происходящем сейчас это то, что Талиеку я, похоже, не достанусь - раньше загнусь.
Когда Данисто привёл Броню, я уже спокойно сидела на тумбе и смиренно ждала прихода пресловутой бабушки с косой. Серый жался к моим ногам и поскуливал, видимо, чувствуя, что дело - труба.
- Ну, что тут у нас? - суетливо спросил Бронир.
- Вот, - указала я здоровой, пока, рукой на плечо. - Поцарапалась вашим криптонитом.
- Чем-чем? - переспросил Броня, рассматривая поле для изучения.
- Раданием, или как вы там эту красную железяку называете, - пояснила я.
Броня покосился на меня, присмотрелся к плечу и, вдруг, как рявкнет:
- Старейшин сюда! Всех! Живо!
Данисто вздрогнул, но быстро пришёл в себя и ускакал, снося по пути большие и малые препятствия.
- Что, крышка мне? - спросила я, с трудом ворочая языком.
Состояние было странное, наверное, так себя чувствуют наркоманы, или больные перед операцией, когда наркоз уже начинает действовать.
- Не успеееют ва…ши старейшшшиыыны, - сочла нужным уведомить Броню.
- Успеют, - отмахнулся Бронир.
И правда, как только он это произнёс, в дверях показалась святая троица - Акайя, Иворг и Мранор.
- Что? - сдвинув брови спросил седой дяденька, единственный, кому подходило звание старейшина.
- Вот, отравление рэдданием. А я ещё пробы не брал, чем лечить не знаю, - пожаловался на меня Бронир. - Реакция нетипичная для равок, на лицо индивидуальная непереносимость.
- Ууу, как у вас всё серь…озно, - подхихикивая протянула я заплетающимся языком.
Старейшин, почему-то, стало в два раза больше. А захламлённая комната начала крениться набок. Но Броня схватил меня за плечи и комната встала не место.