Прошли всю деревню насквозь – в результате из полусотни японцев выжил только один, предположительно офицер. Ему шальная пуля попала в правую руку, и он не смог вспороть себе живот. Пожилой, матерый волчара. Остальные мертвы, в том числе и те четверо, что покончили с собой, чтобы не попасть к нам в плен. У меня один боец ранен в бедро и один в предплечье… Еще несколько – слава бронежилетам – отделались легким испугом и синяками. Ну не берет местный револьвер наш тяжелый бронежилет даже в упор. Эту истину японцам еще предстоит усвоить.
Как закончилась стрельба, начали прочесывать деревню уже по-серьезному… И тут, смех и грех, в нескольких домах нашли японский походный дом терпимости. Ну не могут благородные самураи, чтобы без женского общества… Ну, вот им, наверное, и выдавали сюда билетики – в порядке очереди или в качестве поощрения. Отдельно «дамы» для господ офицеров, отдельно для унтер-офицерского сословия – эти попроще. Основной контингент – кореянки, нахватали девок по деревням в окрестностях Чемульпо. Хотя, похоже, есть и несколько японок – скорее всего, профессиональных шлюх. Когда стрельба началась, их вышибалы наружу повыскакивали со своими револьверами – там их наши ребята и положили за компанию с остальными. А девки умнее поступили – упали на пол пластом и лежали тихо, как мыши под веником, стараясь не отсвечивать. А я вот теперь стою среди них, как дурак, и думаю, какими словами я об этом майору докладывать буду? Опять, скажут, Слон отличился – бордель в плен взял.
* * *
14 марта 1904 года 21:05 по местному времени. Окрестности маневровой базы японского флота на островах Элиот. Мостик крейсера «Баян»
Командир «Баяна» Вирен стоял на мостике своего корабля рядом с Наместником Алексеевым. Никто не мешал их беседе они были там только вдвоем, если не считать офицера для поручений, застывшего в дальнем углу вне зоны слышимости тихого разговора. Этикет, так сказать.
– Подходим, Ваше высокопревосходительство, – капитан первого ранга Вирен опустил бинокль, – миль пятнадцать осталось…
На горизонте метались лучи прожекторов и изредка вспыхивали зарницы разрывов.
– Ваше превосходительство, – донесся зычный крик сигнальщика с марсовой площадки, – миноносец на встречном курсе, сигналит…
– Чего сигналит-то, болван? – отозвался Вирен, известный всей эскадре своим грубым отношением не только к нижним чинам, но и к младшим офицерам.
– Позывной дает – «Страшный» это… и еще: «ваш курс ведет к опасности, впереди через двадцать кабельтовых минное поле».
– «Страшный»… там, кажется, командиром капитан второго ранга Юрасовский? – наморщил лоб Наместник Алексеев. – Насколько я помню, это очень добросовестный и осмотрительный командир.