Аким Морев подумал: «Вот как наш брат иногда поступает неосмотрительно», — и спросил:
— А вас тоже против вашей воли сюда послали?
— Нет… Я и Лагутин — агрономы, заражены идеей: полупустыню превратить в цветущий край. Сами напросились, да и сбежать уже готовы, — Назаров неожиданно горестно рассмеялся и испуганно посмотрел на секретаря райкома. — Что? Может, лишнее сболтнул? А?
— Тебя что-то прорвало, — грубовато отметил тот. — Видите ли, товарищ Морев, тяжело здесь, конечно: земли много, а людей нет. На каждую живую душу до ста гектаров. На живую, а на рабочую и того больше. Управься. Да и не в этом дело. Нам всю землю осваивать под посев зерновых и не надо. Овцеводство, скотоводство — вот главнейшее направление нашего района.
— Старая песенка. — Назаров вскипел. — Признаю — овцеводство, признаю — скотоводство. Но ведь это и до нас с вами, Степан Иванович, было? Овцы, чабан… и полупустыня. Люди даже говорить разучились: с овцами покалякай-ка!
Лагутин снова постучал тупой стороной карандашика по стеклу, и Назаров, глянув на карандашик, весь сжался.
— Наш председатель райисполкома — сторонник внедрения зерновых, особенно засухоустойчивой пшеницы сорта академика Бахарева, — пояснил Лагутин, сурово посматривая на Назарова, как бы говоря ему: «Ты же просил, чтобы я тебя, когда зарываешься, предупреждал стуком карандашика. Стучу, а ты?»
— Вот почему меня и возмущает поведение Анны Арбузиной. Тут проблема для всего района, а она академика полонила. Когда-то еще к нам он попадет, — забыв о предупреждении, снова загорелся Назаров.
— Попадет! — загадочно улыбаясь, ответил Аким Морев.
— Ну, жди! А она его заполонила. Шутит. Те же гослесопосадки. Распахали, да ведь не гектар, а тысячи гектаров… труда сколько положили, хлопот… тревоги… а вместо дуба выросла трын-трава. Да не стучи ты карандашиком! — Назаров сердито отмахнулся от Лагутина и опять обратился к Акиму Мореву: — Вот вы будете секретарем обкома, вторым или первым. Все одно, вышка большая… Только меня удивляет иногда, сидите вы на высоких вышках… и частенько ни хрена не видите… Вы простите меня. Конечно, если вы были уже секретарем, я бы вам такое не сказал. Пользуюсь случаем, откровенно говорю.
— Откровенность еще не истина, — возразил Аким Морев.
— Ну вот, сразу вы и ошпариваете меня с большой вышки.
— Совсем наоборот, — снова возразил Аким Морев. — Хочу больше знать.
— Сказать? — пристально глядя на Лагутина, спросил Назаров. — Открыть то, о чем вдвоем говорим?
— Что ж, раз уж начал, — Лагутин недовольно пожал плечами.
Назаров чуточку подождал, затем отошел в сторонку и, приняв позу оратора, начал: