Князь попытался притушить внезапную вспышку гнева, напомнив себе, что очень скоро невеста эта станет бывшей. Скальде – гордец, каких поискать. Как только Фьярра окажется опороченной, Ледяной, не раздумывая, выставит ее из замка. Даже не станет разбираться.
И тогда уже – предвкушая скорую победу, его светлость усмехнулся – алиане ничего не останется, как принять покровительство огненного мага.
* * *
Единственное, о чем я мечтала после богатого на события и переживания дня – это доплестись до собственной спальни, стащить одежду, всучить Мабли украшения и, утонув в мягкой перине, начать считать барашков. Впрочем, в последнем не было необходимости. Судя по количеству зевков, что по пути в замок пытались выскочить из моего рта, я на первом же баране и усну.
Раздеваться начала еще в коридоре, сразу после прощального реверанса его великолепию. Надеюсь, Скальде не имеет вредной привычки оглядываться. А если все-таки имеет, тогда, боюсь, я порадовала его еще и бесплатным стриптизом в своем исполнении. Хотя, конечно, мне далеко до непревзойденной Шарлиз Терон, на ходу сексапильно обнажившейся в рекламе всемирно известного парфюма. Я совсем не сексапильно запуталась в накидке. Ругаясь сквозь зубы, долго скакала на одной ноге, пытаясь стянуть с другой сапог, будто сросшийся со стопой. С горем пополам доскакала-таки до своей комнаты и ввалилась в нее на радость Мабли, волоча за собой по полу накидку.
– Ваша утонченность! Ну наконец-то вернулись! Я уже начала волноваться!
– Ты всегда волнуешься. – Больше не сдерживая себя, широко и громко зевнула. – Все, я спать.
– Но…
– Вопросы завтра.
– Как скажете, – покорно согласилась девушка и помогла мне переодеться.
Даже если бы я вдруг загорелась желанием посплетничать, не сумела бы поделиться с нею своими впечатлениями о минувшем вечере. Язык не слушался, глаза слипались. Видя, что нахожусь в недееспособном состоянии, Мабли откинула одеяло, взбила подушки и, дождавшись, когда я бревном рухну на кровать, погасила свечи.
– Спите, ваша утонченность. Отдыхайте. Пусть Претемная Праматерь оберегает ваш безмятежный сон.
Уснула я сразу, стоило голове коснуться подушки. А наутро готова была предъявить местной властительнице целый список претензий. Морфей из нее вышел никудышный.
Всю ночь, всю тагрову ночь я металась в постели, не способная вырваться из плена жуткого сна. Главную роль в котором, по традиции, исполнял Герхильд.
И я.
Свечкой плавившаяся в его руках на смятых, сбитых простынях. Дугой выгибавшаяся от каждого бесстыдного прикосновения. От жадных поцелуев, клеймом обжигавших мне кожу. Как в бреду снова и снова повторяла его имя. Сначала шепотом, сбивающимся до хрипа, потом – выкрикивая, выталкивая из себя вместе со стонами все нарастающего удовольствия.