Потом прошел к камину и сел в кресло у него. Я любил этот камин. Смотришь в его нескончаемо колыхающееся пламя и забываешь обо всем. Сам того не осознавая, поднес руку ко рту и ощутил губами металлический холод колец. Все мои надежды напрасны. Алхимик, по рассеянности, или по какой другой причине, сделал ее доступной всем. В меньшей степени, чем мне. Но все же. Теперь любой дракон может ее себе присвоить.
В ней начала играть странная жажда свободы. Она хочет наружу. Не хочет меня слушать. Но почему? Ведь я всегда прав. Теперь она осталась там одна.
Какая все-таки пустая комната. Я раньше этого не замечал. Может, стоит принести сюда мою золотую скульптуру из сокровищницы? Или украсить стены видами природы? Добавить книг… Нет, все не то. Я поднялся и стал прохаживаться по комнате. А если попытаться удалить из нее осколки других сокровищ? Сделать ее полностью моей. Но каким образом? Вдруг это ранит Онифэль? А что, если осколки в ее сердце? Тогда она умрет. Я с досадой вздохнул. Мне не хотелось делить ее ни с кем. Она — мое сокровище. МОЕ. Столетиями хранил у себя алатырь и вот, захотел оживить его. А теперь происходит непонятно что. Нет, как я могу ее оставить? Ведь она совершенно не умеет защищаться. Меня пронзила страшная мысль. Осознание.
«Что ему нужно?» — страх Онифэль.
Что, если ею завладел уже один из драконов? Ведь она родилась всего несколько дней назад. Хотя, как сокровищу, ей сотни лет. Я соврал ей. Эти знания вовсе не от алхимика. Я должен все рассказать ей. Быть с ней немного честнее. Я думаю, она заслужила.
«Входить не хотелось. Одна, я без Мироальда еще никуда не ходила. Но раз доцернент… Я вздохнула и вошла внутрь следом за ним», — куда она идет?
Я ощущал эмоции всех своих сокровищ, но Онифэль — сильнее всего. Сердце внезапно пронзил укол боли, словно спицей, разливаясь изнутри. Я прижал руку к груди, сжав ткань рубашки. Слышал ее тихий голос у себя в голове.
«Я должна вернуться к Мироальду… Не получится сбежать… Больно!»
Не могу представить, что мое сокровище страдает. Я должен вернуться. Никто не защитит ее кроме меня. Клялся оберегать ее. И даже если она принадлежит мне не до конца… — горечь сжала горло тисками.
«Кто это? Он спасет меня?» — появился кто-то еще… Страх уходит.
От кого она спасается? От кого бежит? Я остановился посреди комнаты, прислушиваясь к ее голосу, который звенел падающими алмазами на плиточный пол.
«Это разумно… Это разумно… Укрыться…» — эхо раздается, словно по пещере с высоким потолком.
Я напряженно вслушивался в ее голос, приложив пальцы к вискам, прикрыв глаза.