Я потупилась.
— Онифэль — это самое ценное, что есть в моей жизни, — твердым голосом сказал Мироальд.
Меня окатило горячей волной, я посмотрела на него, и наши взгляды встретились.
— Что ж… Ничего не поделать. Я дам вам лекарство с собой, — старик, кряхтя поднялся и заковылял вновь к шкафу. — Кстати, — старик обернулся, обращаясь снова к Мироальду, — это путешествие может стоить тебе жизни, дракон. Если Мардоро нужна эта женщина… Он сделает все, чтобы забрать ее.
— Пусть только попробует, — мрачно произнес Мир. — Даже одна мысль об этом подпишет ему смертный приговор.
Отшельник усмехнулся и отворил шкаф. Я прильнула к Мироальду, и он приобнял меня здоровой рукой.
— Все будет хорошо, Онифэль, — тихо прошептал он мне в ухо. — Пока я рядом, ты в безопасности.
«Что же будет, если ты больше не сможешь быть рядом?» — пронзила меня ледяная, как дыхание смерти, мысль.
Я прикрыла глаза, слушая треск дров в камине.
Ничего больше не будет хорошо, Мироальд.
Только не со мной.
* * *
Драколичи, с разрывающими тьму криками, бросились вниз ровным косяком, следуя друг за другом на некотором расстоянии, к подножию черных высоких скал, за которым расстилались безжизненные черные пустоши. Время давно ушло за полночь, когда они появились здесь, вернувшись ни с чем. Дрязг костей, хлопанье костлявых крыльев, обтянутых полуистлевшей смердящей кожей, и их леденящие кровь крики — все эти звуки обрушились на окрестности, отражаясь от холодных голых скалистых краев западных гор, вершины которых терялись высоко в небе, среди тяжелых грозовых туч, пришедших с севера. Ветер здесь гулял особенно свободно, безнаказанно срывая с редких деревьев полуиссохшую листву, воя в узких коридорах между скал и постанывая в темных пещерах, наполненными такими чудовищами, о которых люди даже подозревать не могли. Ветер ледяными иголками впивался в кожу, заставляя любое живое существо дрожать, втягивать голову в плечи и поскорее прятаться в более уютное и теплое местечко. Но драколичи ничего не чувствовали — ведь они уже давно не были живы. Никто кроме них не мог жить среди этих скал, похожих на гигантские надгробия, колючек и сухой, как камень земли, ледяного ветра и холода. Но сейчас они были здесь не одни. Драколичи утратили дар разумной человеческой речи и не могли говорить на живом языке, переговариваясь друг с другом лишь на языке мертвых, который понимал лишь один человек (или кто-то похожий на человека?).
Когда драколичи приземлились здесь, устроившись, кто на скалах, кто прямо на земле, окружив огромную черную пещеру с высокими сводами, которая ничем не отличалась от других пещер, разве что размером. Оттуда послышался низкий бархатистый мужской голос: