— Что вы знаете об этом?
Мир пристально смотрел на нашего нового знакомого, и мне стало не по себе. В глазах Рунеаля ничего нельзя было прочесть, совершенно непроницаемый взгляд, который был устремлен на Мира.
— К сожалению, я не знал об этом происшествии. Я был в Айме. Благодарю, что сообщили мне об этом. Я сейчас же пошлю туда подчиненных.
Мироальд сжал до хруста кулаки, когда Рунеаль поднялся с места, чтобы позвать охрану.
— Не стоит благодарить за то, о чем ты прекрасно осведомлен, — прорычал Мир. И я вздрогнула.
— Мы разве уже перешли на «ты»? — замер на месте канцлер. Прикрыл глаза с улыбкой и вернулся назад на седалище. Приняв непринужденную позу, он спросил, глядя на Мира: — И о чем ты говоришь?
— Не делай вид, что не знаешь о том, что произошло с Аквином, — продолжал Мироальд, а потом достал из кармана клочок пергамента, который он показывал мне по дороге и направился к Рунеалю.
Меня пугала опрометчивость действий Мира, но я не могла ничего поделать. Кинувшись к Мироальду, я увидела, как он поднял руку с листком и прочел:
«Рунеаль знает язык мертвых. ОНИ слушают его».
— С чего ты решил, что я поверю, что там это написано? — спросил канцлер.
Тогда Мир ткнул практически ему в лицо бумажкой, и тот, прочитав, с неприязнью отвел руку Мироальда в сторону.
— Ты совершенно невежлив, — он откинулся назад, на спинку седалища и через секунду открыв синие глаза, изменился в лице. В глазах появилась какая-то неприятная хищность.
— Где ты взял это?
— Это — было зажато в руке у алхимика! А его ученик…
— А-а, вот оно что! — бесцеремонно перебив Мироальда, оживился Рунеаль. — Мне казалось, я избавился от него.
— Значит, вы признаете, что убили его?.. — спросила я, холодея.
Мироальд был прав. Я была в ужасе.
Рунеаль кинул на меня взгляд, и сердце замерло, а время вокруг вдруг остановилось.
— У нас еще будет время поговорить, — сказал он.
— Мерзавец, — понизив голос, бросил Мир, и я увидела, как его кожа вновь покрывается чешуей, а зрачки глаз становятся вертикальными. Я подумала о том, что ему, наверное, надо вколоть вновь лекарство, хотя я не была уверена, что можно. Отшельник не сказал, когда в следующий раз ему принимать сыворотку, сказал просто «когда все станет плохо». Насколько плохо? Не знаю.
Канцлер молчал недолго.
— Я знаю, зачем ты прилетел сюда, Мироальд. Знаю, — поднял на него глаза Рунеаль, — потому что сам подтолкнул тебя к этому.
Он хмыкнул.
— Это было полностью мое решение, — холодно возразил Мир, но канцлер зацокал и отрицательно покачал головой.
— Боюсь, ты ошибаешься. Ты нашел эту записку у мертвого алхимика.