Жалование пограничных казачков, вернее, их заработная плата, было сдельно-премиальным — они получали четверть конфискованного товара. Однако нельзя было воспрепятствовать незаконному провозу товаров через границу без активной помощи населения, среди которого вербовались агенты. Был учрежден и обязателен к ношению фрачный знак — его на гражданскую одежду обязаны были пришить все пограничные чины. По екатерининскому указу осведомители получали уже половину изъятого груза, однако огромные призовые не мешали коррупции разъедать пограничников тех времен.
Одна из самых знаменитых и успешных операций одесской погранично-таможенной стражи произошла в декабре 1797 года, когда была арестована греческая шхуна «Фелица»: она была задержана морскими казаками-дозорниками, для чего им даже пришлось обстрелять ее из мушкетов. Это судно направлялось к Аккерману, обычному месту разгрузки контрабандных товаров, где пограничная стража чаще всего отсутствовала. В донесении чиновника Шлыкова, надзирателя таможенной стражи, составленном в связи с арестом шхуны, указано, что шхуна имела на борту двадцать бочек «мальвазеи» — крепкого вина — и «до сотни аршин сукна гишпанского». Без сомнения, количество товара было занижено в несколько раз, правда, уже после того, как казаки и сам надзиратель изъяли свою «законную» долю. Именно вино и тонкое сукно составляли тогда основной предмет контрабанды; ко всему прочему, в период русско-турецких войн таможенные пошлины взлетели до небес. О том, что «верные» казаки не гнушались взятками и поборами, свидетельствует множество фактов, в том числе такой: уже в 1822 году таможенно-пограничная стража была упразднена царским правительством, а казаков перевели во вторую, тыловую линию границы. Граф Канкрин, тогдашний министр финансов России, писал: «Казаки перестали исправно нести службу и сами занимаются незаконной торговлей, потворствуя злоимцам». Затем, с 1827 года, казакам и вовсе перестали поручать охрану государственных границ. Но к тому времени одесские казаки сами давно уже превратились в контрабандистов, которых местные называли «граничными жучками». Они достаточно легко преобразились из стражей в нарушителей — сменили, так сказать, специализацию.
К концу XIX века в казачьих слободках из бывших стражей границы сложились целые династии контрабандистов. Едва ли не самой яркой представительницей контрабандистских фамилий стала королева одесской контрабанды Любка Шерман с Мельницкой улицы — именно она под именем Любка Казак обрела бессмертие в рассказах Бабеля. Держательницу постоялого двора и кабака мадам Шерман называли Казаком только потому, что ее заведение находилось в самом центре контрабандной Одессы — на Пересыпи. Именно там испокон веков селились черноморские казаки, которые в силу бывшей специальности знали все слабые места морской границы. Питейное заведение мадам Шерман превратилось в центр тайных сделок контрабандистов, а сама она стала самым главным координатором одесских «жучков». Полицейское начальство города исправно получало достаточное жалованье из щедрых рук мадам Любки и закрывало глаза на сомнительное происхождение товаров, заполнивших так называемые колониальные лавки Одессы.