Небрежно махнула в знак приветствия. Снова уставилась на ногу.
— Я тебе говорю, то копье было отравлено!
— Не учи меня яды использовать.
— Сама же видишь — всё стало гораздо хуже!
— Ну и? Я не могла тогда сразу рану обработать.
— И видишь, что творится!
— Ня ной! Дельное что предложить можешь? Вижу, что нет.
Резко поворачивается к хирургу. Гримаса от боли.
— Ещё раз слово «ампутация» услышу — голову тебе ампутирую. Лично!
А чуть было это же слово не сказал. Конечно, мои познания в медицине около нулевые, но гангрену я бы здесь взялся предположить. Дина опять смотрит в мою сторону.
Понял, что насчёт её возраста, вчера ошибся. Она моложе меня. Тогда была просто уставшей после тяжелого боя. Сейчас — вид вполне цветущий, если на ногу не смотреть. Да и седины куда меньше, чем показалось вчера. Может, то вообще пыль была…
— Что, паршиво выгляжу?
— Для человека с таким ранением — неплохо.
Злобный хохот.
— Точно, по голове получил — совсем, как столичный павлин разговаривать стал. — и обращаясь к помощнику хирурга — Дай-ка мне вон те пузырьки.
Поворачивается к столу, роется в каком — то сундучке. Извлекает оттуда… шприц. Самый настоящий, с иглой и поршнем. Великоват по нашим меркам, да и игла толстоватая, но выглядит вполне рабочим.
Протыкает иглой пробку одного из пузырьков, набирает какую-то чёрную жидкость.
Кэретта дёргается.
— Прекрати колоть эту дрянь!
Дина прищуривается, высматривая каплю на конце иглы.
— Мажь!
Хирург сам проходится зажатым во вполне привычного вида пинцет куском ваты, намоченным спиртом по указанному месту. Дина резко всаживает шприц. Сцепив зубы, выдавливает до конца. Выдернув, кладёт на столик слева от себя.
— Хорошенько промыть и прокипятить!
Поворачивается к Кэретте.
— Без этой дряни, ты бы уже три года была бы мёртвой!
Хирург снова проходит спиртом. Дина морщится.
— Мажь тем же, чем и вчера.
Поворачивается к Дине.
— Готова?
— Да.
Дина — Старшая щурится.
— Хоть пергамен приготовила? А то знаю я тебя…
Сверкнув глазами, девочка демонстративно высоко поднимает лист.
— Ну, тогда давай в темпе изображай стандартное письмо верного вассала императорского дома с уверениями в вечной верности и сообщением, что мятежники склонились пред волей его императорства… Короче, не маленькая, сама всё знаешь!
— Как мне надоело эти глупости писать!
— А чего ты хотела? Политика — занятие временами скучное. Рэндэрд — подойди.
Скосил глаза не девочку — и чуть не упал снова. Чернильница была. Но вместо пера — тонкая кисточка. И девочка ловко наносит на пергамен самые настоящие иероглифы. Причём, я их понимаю — начало какого-то длинного, пышного, и, похоже, мало чем в реальности обеспеченного, титула.