Вот дочку она сегодня явно не видела ещё. Интересно, что скажет? Некоторое время разглядывает, словно экстравагантную скульптуру. Даже подбородок охватила, словно задумавшись. Хм. А она ведь не на дочь, она на собравшихся смотрит. И они на неё. Взглядами цирковых собачек на дрессировщика. Команды ждут. «Лаять? Бегать? На передних? На задних? Только скажи!»
Только у собачек подобострастие искреннее, а тут… Всякого намешано. Но любая команда выполнена будет.
Дине захотелось проучить доченьку? Просто поиздеваться, пользуясь фактом определённой зависимости? Двинь воительница бровью — и вся толпа будет хохотать над Динкой (кто-то искренне, кто-то не вполне, возможно, даже презирая себя). Но двинь Дина бровью чуть по-другому — Младшую на руках станут носить. Опять же, не все вполне искренне.
Кажется, Дина первой вспоминает, по какой причине все здесь сегодня собрались. Шутливо грозит дочери пальцем.
— Будь сегодня не её День Рождения, устроила бы я тебе!
— Ты же обещала! — на миг все маски с Динки слетают, остаётся только образ обиженного ребёнка.
Мать хохочет.
— Я от своих слов не отказываюсь. Но я Верховный и Командарм Север. В праве перевести любого офицера куда угодно. Переведу тебя на Дальний Север. Будешь там удивлять своими нарядами полярных медведей, да северных слонов. Если не замёрзнешь.
— Ты так не сделаешь! — вундеркиндер опять весела и вовсе не напугана.
— Это ещё почему?
Динка приближается с кошачьей грацией. Берёт мать под руку.
— Потому что ты мама моя. И любишь меня.
Человеческая ласка или холодный расчёт начинающего политика? Сам не знаю. Не особо прописывал их отношения. Да и не зависят они от меня. Дина резко поднимает руку вверх. Пальцы материи и дочери переплетены.
— Всё верно, Наследница!
Вот это уже откровенный политический жест. Случайных людей тут нет. С новыми реалиями все должны считаться.
— Веселитесь, наследницы.
Отпускает руку дочери. Та убегает. Кажется, высмотрела в толпе очередную жертву. Или кавалера. Или ещё кого-нибудь. Ещё не забыл про её умение быть в десятке мест одновременно.
— Кэр, Рэдд пойдём. Поговорить надо.
Вот и отдохнули!
Сидим в кабинете Кэретты.
— От Южан пришло письмо за подписью брата Безглазого и Херенокта. Предлагают начать переговоры о мире. На, читай, Кэр. А ты, Рэдд, погоди пока. На — ка, — протягивает кожаную папку, — освежи в памяти переписку. Заодно, и протрезвеешь слегка.
При прочтении у меня сложилось мнение — переписка начата, ещё когда Безглазый был жив и грозился казнить Дину сто дней, каждый день отрывая по несколько маленьких кусочков от тела. Судя по придуманному им способу казни для каждого Еггта (младшую дочь Кэретты сварить заживо на медленном огне на глазах матери), обвинения со стороны Дины в безумии были не беспочвенны. Братец Безглазого откровенно боялся. В принципе, он согласен признать Дину Верховным в обмен на наследственное наместничество в родной провинции. Естественно, он соглашался распустить все уцелевшие войска за исключением небольшой личной гвардии и срыть все крепости, кроме родового замка. Судьба солдат его особо не волновала. Впрочем, многие из них знают — Дина собирается воевать за линией. Будет набор новых частей. В такое время о прежних местах службы даже вербовщики северян не спрашивают.