— Очень на это надеюсь, — подхватил Григорий, который облегчался у дерева. — Если эти «господа» не будут довольны результатом, то они вполне могут обвинить нас в саботаже и донести в ГПУ.
— Ну, им будет трудно сослать нас, мы и так уже на месте, — пошутил Сергей.
С мрачным видом Григорий застегнул штаны, затем уселся рядом со своим молодым другом.
— Не заблуждайся, парень. У них длинные руки, а Сибирь большая. Я частенько слушаю сплетни и пересуды и могу тебе сказать, что существует ад, о котором ты даже и не подозреваешь.
Сергей пронзительно свистнул, и лошади тронулись.
Подросток был задумчив. В Ивделе, где им вручили соболей, охотники видели колонну ссыльных, бредущих, опустив голову и сгорбившись. Охранники гнали их в лагерь, расположенный приблизительно в двадцати километрах от города.
— Ты видел этих людей в городе? — спросил Сергей.
— Угу. Кажется, это цыгане из Москвы, которым отказали в выдаче паспорта. А если у тебя нет паспорта, ты не имеешь права оставаться в городе. Это отличный способ избавиться от людей дворянского происхождения и других нежелательных лиц, в частности от иностранцев. Ты знаешь, я полагаю, твой отец правильно делает, что никуда не ездит: в этой стране самое лучшее, что ты можешь сделать, — это заставить всех позабыть о тебе. В этом смысле нам повезло. Мы живем в такой глуши, что никто о нас и не вспоминает. Местный партийный секретарь довольствуется тем, что иногда ездит по деревням, стараясь объехать самые отдаленные хутора. Думается мне, наше поселение даже на картах не обозначено. Во всяком случае, как только ляжет первый снег, они не смогут до нас добраться, даже если захотят.
И мужчина задорно тряхнул головой.
— Давай, парень, погоняй к дому. Осталось всего три дня пути. Я, как конь, уже чую конюшню!
Три месяца спустя, после короткой и красочной осени, природа, как обычно, разразилась первой метелью, и вскоре зима вступила в свои права.
Сергей заканчивал долбить в земле довольно глубокую яму. Он намеревался установить приманку, чтобы завлечь зверя в ловушку.
— Ты приладил приманку слишком низко, Сергей, — заметил отец. — Ее надо еще приподнять над ловушкой, иначе зверь засомневается и не подойдет к яме.
Сергей последовал его совету. Когда он поднял глаза, ища одобрения отца, Иван Михайлович удовлетворенно кивнул.
Мальчик поднялся, вдыхая сухой морозный воздух. Не говоря ни единого слова, отец положил руку на плечо сына. Сергей замер. Они оба, насторожившись, какое-то время не двигались с места. Лица, охваченные шапками-ушанками из волчьего меха, на котором поблескивал иней, казалось, заледенели, а сами люди превратились в статуи. Они умели оставаться неподвижными очень долго.